Капитан Уильсон выдал расписку в получении суммы и обещал уплатить из первых призовых денег, каковое обещание, как бы ни было оно обязательно для честного человека, с юридической точки зрения было равносильно обещанию рассчитаться «на том свете угольками». Сделка только что состоялась, и капитан Уильсон с мистером Изи вернулись в гостиную как раз в ту минуту, когда явился Джек.Джек поздоровался с капитаном Уильсоном, которого знал уже давно, но, как было сказано выше, он слишком страдал от боли и потому удалился с доктором Миддльтоном и лег в постель.На восьмой день он встал с постели и явился в гостиную. Тут он рассказал отцу о своих приключениях с яблоками, бульдогом, быком, пчелами и колодезем. Вместо того, чтобы объяснить сыну, что он, действительно, взялся за дело «не с того конца», как выразился фермер, и что отстаивание великих идей посредством воровства яблок является мальчишеством, философ отнесся к подвигу Джека с самой неподражаемой серьезностью.— Я говорил тебе, Джек, — сказал он, — что мы живем в железном веке, что наши нравы глубоко испорчены социальной несправедливостью. Но всякая истина, хоть и самая возвышенная, должна иметь своих мучеников, прежде чем восторжествует, и, подобно Аврааму, которого всегда считал великим философом, я готов принести своего единственного сына в жертву ради столь благородного дела.— Все это очень хорошо с вашей стороны, папа, но мы должны обсудить этот пункт. Если вы такой же великий философ, как Авраам, то я вовсе не такой покорный сын, как Исаак, и желаю поступать по собственному усмотрению. Я вижу, что на суше вовсе не подготовлены к вашей философии, и потому намерен отправиться в море, поступить на корабль. Море никому не принадлежит, никем не возделывается, никто его не пашет, никто на него не заявляет требований, оно общее достояние. Стало быть, там я найду равенство, и так как я решил не возвращаться в школу, которая мне до смерти надоела, то и отправлюсь в море.— И слышать не хочу, Джек. Во-первых, ты должен вернуться в школу, во-вторых, ты не пойдешь в море.Но Джек принялся «обсуждать этот пункт» с такой энергией, ссылаясь на права человека, на принцип равенства, на свою свободную волю, которой никто не в праве подавлять, что совсем загонял почтенного родителя, и тот кончил тем, что уступил, хотя и со вздохом.— Хорошо, Джек, если ты непременно хочешь этого, то отправишься в море.— Разумеется, — воскликнул Джек с победоносным видом, — но с кем, вот вопрос? Я слыхал, будто капитан Уильсон получил судно, и не прочь был бы отправиться с ним.— Я напишу ему, — уныло промолвил мистер Изи, — но мне хотелось бы сначала ощупать его голову.На том и порешили.Ответ капитана Уильсона, разумеется, был утвердительный, и он обещал относиться к Джеку, как к родному сыну.Наш герой уселся на родительскую лошадь и поехал к мистеру Бонникестлю.— Я отправлюсь в море, — сказал он ему.— И прекрасно сделаете, — ответил мистер Бонникестль.Наш герой встретился с доктором Миддльтоном.— Я отправлюсь в море, доктор Миддльтон.— И прекрасно сделаете, — ответил доктор.— Я отправляюсь в море, матушка, — сказал Джон.— В море, Джон, в море! Нет, нет, милый Джон, ты не пойдешь в море! — воскликнула мистрисс Изи ужасом.— Нет, пойду, отец согласился и говорил, что убедит и вас дать согласие.— Мое согласие! О, милый, милый мой мальчик! — И мистрисс Изи зарыдала прегорько, как Рахиль, плачущая о чадах своих. ГЛАВА VIIв которой мистер Изи получает первый урок служебного рвения Так как времени терять было нечего, то наш герой живо простился с отеческим кровом, как говорится, и отправился в Портсмут. Так как денег у него было довольно, и ему доставляло большое удовольствие чувствовать, что он сам себе господин, то он не торопился сесть на корабль, а пятеро или шестеро не слишком почтенных приятелей, которых подобрал Джек — или они подобрали Джека — кутившие на его счет, усердно советовали ему оставаться на берегу до самой последней минуты. Так как этот совет совпадал с мнением самого Джека, то наш герой провел три недели в Портсмуте, прежде чем кто-либо узнал о его приезде. Наконец, однако, капитан Уильсон получил от мистера Изи письмо, из которого узнал об отъезде Джека, и, опасаясь, не случилось ли с ним какой-нибудь беды, поручил старшему лейтенанту навести справки. Это произошло уже накануне дня, назначенного для отплытия. Старший лейтенант заглянул в несколько гостиниц, осведомляясь, не остановился ли там господин по имени Изи.— Как же, — отвечал швейцар в гостинице Фоунтэн, — мистер Изи стоит здесь уже три недели.— Черт бы его побрал, — зарычал мистер Саубридж с негодованием старшего лейтенанта, три недели дожидающегося мичмана. — Где он? В зале?— О, нет, сэр, мистер Изи занимает первый номер в бельэтаже.— Ведите меня к нему.— Как прикажете доложить о вас, сэр?— Старшие лейтенанты не докладывают о себе мичманам, — возразил мистер Саубридж, — он скоро узнает, кто я такой.Получив такой ответ, швейцар поднялся по лестнице в сопровождении м-ра Саубриджа и отворил дверь в номер.— Вас желают видеть, сэр, — сказал он.— Попросите войти, — отвечал Джек, — да вот что еще; скажите там, чтобы пунш был сегодня получше, чем вчера; у меня обедают еще двое джентльменов.Тем временем мистер Саубридж, который был в штатском платье, вошел в комнату и увидел Джека одного за обеденным столом, шикарно сервированным на восемь персон. Вообще, вся обстановка и самый номер пристали бы, по мнению мистера Саубриджа, разве флагману, а уж никак не мичману военного корвета.Мистер Саубридж был деловой офицер, прослуживший двадцать семь лет, не имея ничего, кроме жалованья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12