ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— вскричал Альбер. — Дайте мне поводья вашей лошади! Все в порядке — я держу их!
Левой рукой он схватил поводья лошади, за холку которой судорожно цеплялась девушка, а в правой по-прежнему сжимал окровавленный ятаган. Альбер снова дал шпоры лошади, направляя ее вперед. Тучи раскаленного песка, которые обрушивались на него, становились все плотнее.
Между тем рядом с Юдифью выросла, словно тень, еще одна фигура. Альбер увидел, как к девушке опять потянулись чьи-то руки. Что это? Неужели ангел смерти не хочет упустить свою добычу? Юдифь вскрикнула.
Это оказался второй кабил — тот, что собирался бежать с ней.
— Прочь! Оставь меня в покое! У тебя нет никаких прав на меня!
Альбер снова сделался свидетелем единоборства, в его руке вновь сверкнула сталь ятагана, и опять темная фигура рухнула наземь и исчезла из глаз. Сдавленный крик на мгновение заглушил рев урагана.
Куда же теперь? Путь свободен, а что дальше? Альбер пришпорил лошадь. Он был готов бежать, но куда? Повсюду свирепствовал самум. Но и оставаться здесь он не мог. Он увлек за собой лошадь Юдифи. Похоже, животные сами чувствовали, что нужно спасаться, — их гнал инстинкт.
Вскоре лошадь под Юдифью пала. Альбер пытался поднять ее, но безуспешно. Времени на раздумья не было, он обхватил девушку левой рукой и перенес к себе, не выпуская из правой ятагана. А теперь вперед!
Настала ночь. Тучи песка словно пытались пригнуть Альбера к земле. Его лошадь храпела все сильнее. Скоро она падет. Тогда Альберу, а с ним и Юдифи конец. В смертельном страхе она обхватила его руками. Альбер смотрел на ее бледное лицо, закрытые глаза, черные, разметавшиеся от ветра волосы. Он чувствовал биение ее сердца. Внезапно его охватил жар, кровь бросилась в лицо, голова раскалывалась, перед глазами поплыли разноцветные круги. Его лошадь вязла в песке, но пока плелась. Сколько она еще протянет? Может быть, минуту. А что дальше?
Неожиданно он рухнул в бездну, в абсолютный мрак. Из груди Юдифи вырвался крик, Альбер почувствовал, как лошадь под ним забилась. Потом он потерял сознание.
X. МАКСИМИЛИАН МОРРЕЛЬ
Трибуны большого зала заседаний Палаты пэров Франции редко бывали заполнены так, как 28 сентября 1840 года. Предстояло разбирательство серьезного обвинения. На узких сиденьях трибун теснилась элита парижского общества. Все взоры были устремлены в зал — тот самый зал, который в свое время был свидетелем вынесения обвинительного приговора генералу де Морсеру, пэру Франции.
В зале царила мертвая тишина. Там, внизу, сидел канцлер Пакье, президент Палаты пэров, сбоку от него — королевский прокурор Фран-Карре, перед ними широким полукругом располагались примерно двести человек, все в изысканных костюмах или блестящих мундирах, люди в большинстве своем уже немолодые. Это были пэры Франции — цвет французского дворянства.
По другую сторону от канцлера можно было видеть небольшую группу, насчитывающую девятнадцать человек; некоторые из них были в мундирах, большая часть — в штатском. Почти все взгляды, однако, приковывал к себе один из них.
Роста он был чуть ниже среднего, бледный, с каштановыми волосами и бородкой, крупным носом, одетый просто, без претензий. Он задумчиво смотрел прямо перед собой, почти не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Лишь иногда он оборачивался к своему защитнику — человеку, которого знал весь Париж. Это был Беррье, знаменитый адвокат. Временами он шепотом обменивался несколькими словами с седовласым стариком в генеральском мундире, также занимавшим место на скамье подсудимых.
Слово взял королевский прокурор. Он произнес длинную речь. Но то ли факты, содержащиеся в обвинении, были уже известны присутствующим, то ли им не уделяли должного внимания, а только его слова были едва слышны на трибунах, где слушатели перешептывались друг с другом и обменивались мнениями.
Наконец прокурор снова занял свое место, и поднялся первый из обвиняемых — тот самый молодой человек, немногим старше тридцати, насколько можно было судить по его внешности. В зале воцарилась гробовая тишина.
— Впервые в жизни, — начал он, — мне наконец позволено говорить во Франции и открыто обратиться к соотечественникам…
После этой вступительной фразы он спокойно и уверенно, немного взволнованным голосом заговорил о своем великом родственнике, своем дяде, об интересах Франции. Каждая его фраза была веской и содержательной.
— Как участник политического дела, — закончил он свое выступление, — я не признаю за политическим судом права судить мои намерения и поступки. Ваши формальности никого не введут в заблуждение. В той борьбе, которая начинается, существуют только победитель и побежденный. Если вы на стороне победителя, мне нечего ждать от вас справедливости, а в великодушии я не нуждаюсь!
Он сел на свое место. Это был Луи Наполеон Бонапарт, третий сын бывшего короля Голландии. Он предстал перед судом за вооруженную высадку в Булони, за повторную попытку добиться того, чего позже ему все-таки удастся достигнуть, — власти над страной, первым императором которой был его дядя.
Затем начался процесс и специальный допрос, затянувшийся до самого вечера. Наконец зал опустел, слушатели покинули трибуны. Первое заседание суда закончилось.
Однако канцлер Пакье и королевский прокурор Фран-Карре оставались в Люксембургском дворце. За легким ужином они оживленно обменивались мнениями по поводу прошедшего дня, после чего перешли в один из внутренних покоев дворца. Канцлер занял место за огромным столом, покрытым зеленым сукном. Прокурор уселся на некотором расстоянии от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
Левой рукой он схватил поводья лошади, за холку которой судорожно цеплялась девушка, а в правой по-прежнему сжимал окровавленный ятаган. Альбер снова дал шпоры лошади, направляя ее вперед. Тучи раскаленного песка, которые обрушивались на него, становились все плотнее.
Между тем рядом с Юдифью выросла, словно тень, еще одна фигура. Альбер увидел, как к девушке опять потянулись чьи-то руки. Что это? Неужели ангел смерти не хочет упустить свою добычу? Юдифь вскрикнула.
Это оказался второй кабил — тот, что собирался бежать с ней.
— Прочь! Оставь меня в покое! У тебя нет никаких прав на меня!
Альбер снова сделался свидетелем единоборства, в его руке вновь сверкнула сталь ятагана, и опять темная фигура рухнула наземь и исчезла из глаз. Сдавленный крик на мгновение заглушил рев урагана.
Куда же теперь? Путь свободен, а что дальше? Альбер пришпорил лошадь. Он был готов бежать, но куда? Повсюду свирепствовал самум. Но и оставаться здесь он не мог. Он увлек за собой лошадь Юдифи. Похоже, животные сами чувствовали, что нужно спасаться, — их гнал инстинкт.
Вскоре лошадь под Юдифью пала. Альбер пытался поднять ее, но безуспешно. Времени на раздумья не было, он обхватил девушку левой рукой и перенес к себе, не выпуская из правой ятагана. А теперь вперед!
Настала ночь. Тучи песка словно пытались пригнуть Альбера к земле. Его лошадь храпела все сильнее. Скоро она падет. Тогда Альберу, а с ним и Юдифи конец. В смертельном страхе она обхватила его руками. Альбер смотрел на ее бледное лицо, закрытые глаза, черные, разметавшиеся от ветра волосы. Он чувствовал биение ее сердца. Внезапно его охватил жар, кровь бросилась в лицо, голова раскалывалась, перед глазами поплыли разноцветные круги. Его лошадь вязла в песке, но пока плелась. Сколько она еще протянет? Может быть, минуту. А что дальше?
Неожиданно он рухнул в бездну, в абсолютный мрак. Из груди Юдифи вырвался крик, Альбер почувствовал, как лошадь под ним забилась. Потом он потерял сознание.
X. МАКСИМИЛИАН МОРРЕЛЬ
Трибуны большого зала заседаний Палаты пэров Франции редко бывали заполнены так, как 28 сентября 1840 года. Предстояло разбирательство серьезного обвинения. На узких сиденьях трибун теснилась элита парижского общества. Все взоры были устремлены в зал — тот самый зал, который в свое время был свидетелем вынесения обвинительного приговора генералу де Морсеру, пэру Франции.
В зале царила мертвая тишина. Там, внизу, сидел канцлер Пакье, президент Палаты пэров, сбоку от него — королевский прокурор Фран-Карре, перед ними широким полукругом располагались примерно двести человек, все в изысканных костюмах или блестящих мундирах, люди в большинстве своем уже немолодые. Это были пэры Франции — цвет французского дворянства.
По другую сторону от канцлера можно было видеть небольшую группу, насчитывающую девятнадцать человек; некоторые из них были в мундирах, большая часть — в штатском. Почти все взгляды, однако, приковывал к себе один из них.
Роста он был чуть ниже среднего, бледный, с каштановыми волосами и бородкой, крупным носом, одетый просто, без претензий. Он задумчиво смотрел прямо перед собой, почти не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Лишь иногда он оборачивался к своему защитнику — человеку, которого знал весь Париж. Это был Беррье, знаменитый адвокат. Временами он шепотом обменивался несколькими словами с седовласым стариком в генеральском мундире, также занимавшим место на скамье подсудимых.
Слово взял королевский прокурор. Он произнес длинную речь. Но то ли факты, содержащиеся в обвинении, были уже известны присутствующим, то ли им не уделяли должного внимания, а только его слова были едва слышны на трибунах, где слушатели перешептывались друг с другом и обменивались мнениями.
Наконец прокурор снова занял свое место, и поднялся первый из обвиняемых — тот самый молодой человек, немногим старше тридцати, насколько можно было судить по его внешности. В зале воцарилась гробовая тишина.
— Впервые в жизни, — начал он, — мне наконец позволено говорить во Франции и открыто обратиться к соотечественникам…
После этой вступительной фразы он спокойно и уверенно, немного взволнованным голосом заговорил о своем великом родственнике, своем дяде, об интересах Франции. Каждая его фраза была веской и содержательной.
— Как участник политического дела, — закончил он свое выступление, — я не признаю за политическим судом права судить мои намерения и поступки. Ваши формальности никого не введут в заблуждение. В той борьбе, которая начинается, существуют только победитель и побежденный. Если вы на стороне победителя, мне нечего ждать от вас справедливости, а в великодушии я не нуждаюсь!
Он сел на свое место. Это был Луи Наполеон Бонапарт, третий сын бывшего короля Голландии. Он предстал перед судом за вооруженную высадку в Булони, за повторную попытку добиться того, чего позже ему все-таки удастся достигнуть, — власти над страной, первым императором которой был его дядя.
Затем начался процесс и специальный допрос, затянувшийся до самого вечера. Наконец зал опустел, слушатели покинули трибуны. Первое заседание суда закончилось.
Однако канцлер Пакье и королевский прокурор Фран-Карре оставались в Люксембургском дворце. За легким ужином они оживленно обменивались мнениями по поводу прошедшего дня, после чего перешли в один из внутренних покоев дворца. Канцлер занял место за огромным столом, покрытым зеленым сукном. Прокурор уселся на некотором расстоянии от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203