Лешка подобрался еще ближе. Окно оставалось открытым. Казарин огляделся и, подтянувшись на руках, прыгнул в комнату. В это же мгновение на его голову обрушился удар, и Лешка потерял сознание…Когда Казарин пришел в себя, в комнате горел свет. Окно было закрыто и плотно завешено шторой. Сам он лежал на полу у дивана со связанными руками и ногами. Конец веревки был обмотан вокруг диванной ножки. Голова нестерпимо болела. Коган расхаживал по комнате, собирая вещи в большой дорожный саквояж.– Ну что, сыщик, очухался?Лешка попытался подняться, но Коган остановился и вынул из пиджака наган.– Даже и не думай!Щелкнул затвор пистолета. Свободной рукой ювелир достал из кармана смятое письмо, которое Лешка утром положил в почтовый ящик.– Стало быть, «пять тысяч или милиция узнает о кремлевских камушках», понимаете ли вы меня?… Твоя малява? – угрожающе спросил Зиновий Ефимович.– Моя.Коган кивнул головой.– Я сразу смекнул, чья это работа…Ювелир смял записку и сунул ее Лешке под нос.– Еще кому-нибудь об этом звонил? Лешка отрицательно мотнул головой.– Подумай хорошенько!– Нет, никому.Коган бросил записку в сторону и продолжил собирать саквояж, ссыпая в него ювелирные украшения.– Впрочем, для тебя это уже не важно, – пробормотал Зиновий Ефимович.Лешка насупился:– Как знать… Ювелир усмехнулся.– Да никак! Пущу тебе, дураку, пулю в лоб – на том и сказке конец, понимаете ли вы меня.– Чего ж не пускаете? Коган обернулся.– А ты, я гляжу, торопишься? Лешка кивнул:– Тороплюсь, только не убьете вы меня! Шума побоитесь. А так бы уже давно застрелили, господин Барон.Коган сел на табурет. По его лицу Казарин понял, что попал в самую точку.– Умный, гаденыш… – Зиновий Ефимович пристально посмотрел на Лешку. – Да я-то умней.Лешка попытался выдержать взгляд, но Коган ушел на кухню и, чем-то громыхая, продолжил разговор оттуда:– Все продумал: выследил, значит, Барона? – В его голосе звучала издевка. – «Барон»!На кухне послышался звук льющейся на пол воды.Воспользовавшись случаем, Казарин тщетно пытался освободиться от пут, но веревка не поддавалась. И тут его осенило: Лешка головой уперся в выступ дивана и попытался приподнять его так, чтобы ножка оторвалась от пола. Старинный диван стоял как вкопанный.А Коган на кухне продолжал что-то плескать на пол.– Насчет коллекции – это ты точно сообразил. Моя работа, – донеслось из кухни.Наконец Лешка сумел упереться каблуком в выступ половой доски и спиной что есть силы надавил на диван. Небольшой щели хватило, чтобы веревка проскользнула под ножкой, и теперь оставалось только развязать руки…– А цыгане лихо сработали. Все, что большевички приготовили, мы и прибрали…Лешка лихорадочно пытался растянуть веревку суставами рук Но чтобы Коган не заподозрил неладное, он продолжил вести с ним диалог через стену:– Цыган-то зачем убивать надо было? На кухне что-то упало и разбилось.– Цыган? А как без этого: когда девчонка твоя к ним заявилась – стало ясно, что милиция у них уже на хвосте…За стенкой опять что-то полилось на пол, и Коган продолжил:– Да и поступили они некрасиво. Скрысятничали, понимаете ли вы меня, камушки. Эх, если б конюх Миша аккуратнее подрезал цыганочку…Лешка на секунду замер.«Так это конюх Лильку… Вот гадина!» – пронеслось в его голове.Теперь все было ясно. Но оставалась еще одна загадка.– А откуда вы узнали, что алмазы повезут именно в тот день? – спросил Казарин и еще яростнее начал растягивать веревку. Но чем больше он крутил суставами рук, тем крепче становился узел.Коган на секунду задумался над Лешкиным вопросом, а потом ответил:– Есть у нас свой человек в Кремле. Напоследок я тебе о нем расскажу. Очень удивишься…Коган вернулся в комнату с большим бидоном в руках и начал расплескивать содержимое на пол. Резкий запах ударил Казарину в нос.– Керосин? – удивился Лешка.– Первый сорт!Лешка понял все. Его руки за спиной судорожно заработали вновь, однако путы оставались крепкими. Наконец ювелир закончил расплескивать керосин, достал спички и приготовился чиркнуть. Правда, сразу делать этого он не стал. Зиновий Ефимович присел на корточки перед Лешкой и неожиданно спросил:– А хочешь, я тебе те самые камушки покажу? Хочешь?Чтобы выиграть время, Лешка кивнул:– Хочу.Коган засмеялся и распахнул саквояж. Он извлек из него большую жестяную коробку, в которой раньше хранилась черная икра. Затем, ломая ногти, Зиновий Ефимович содрал крышку.Пользуясь тем, что ювелир полностью поглощен коробкой, Казарин безостановочно продолжал растягивать веревку. Тем временем коробка раскрылась, и алчное лицо Когана озарилось яркими бликами света. Алмазы лежали на дне один к одному и переливались всеми цветами радуги. Зиновий Ефимович как завороженный смотрел на них, словно забыв обо всем на свете.– Вот они, хорошие!…Не сводя глаз с бриллиантов, он опустился на колени и сунул коробку Лешке под нос.– Все эти камни – мусор. Ерунда. А вот этот… – С этими словами Коган вынул бриллиант, который нашла Лилька, и стал рассматривать его на свет. – Эх ты, щенок! Ты даже не знаешь, что это за камень!Казарин глядел на Когана, на бриллиант, на содержимое коробки, и в его сердце начала закипать жгучая ненависть к этому человеку, к сокровищам, принесшим столько несчастья ему и его близким. Драгоценности лежали в сантиметре от Лешки, но он не мог до них даже дотронуться.– Ладно! Полюбовался и будет!Коган захлопнул крышку, бережно положил коробку в саквояж, перекрестился и чиркнул спичкой. Лешка, не мигая, смотрел за мерцающим огоньком.– Не понимаю я вас, Зиновий Ефимович. Если вы все про меня знали, чего ж в лесу не пристукнули?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100