После школы завтра встречаемся…Таня остановила Лешкин порыв одним движением руки, проведя своей ладошкой по его лицу сверху вниз.– Лешечка, нельзя так обращаться с женщинами. Причем с красивыми и привлекательными.Танька подошла к маленькому зеркальцу на стене и с удовольствием стала рассматривать свое отображение.– После истории с монахом, – кокетливо сказала она, – я должна прийти в себя… VЛешка нахмурился.– Ладно, один пойду, – буркнул он.Шапилина ничего не успела ответить, потому что в комнаау вернулся Варфоломеев.– Ну-ка, идите сюда.Варфоломеев держал в руках небольшую книжицу в сафьяновом переплете.– Глядите…Страницы книги сильно пожелтели, но каллиграфически написанные тексты на кириллице сохранились хорошо. На форзаце без труда можно было прочесть: «Писано октября 12-го, года 1561 от РХ, монахом Ларионом Кущиным».– Что это за книга? – удивился Казарин.Варфоломеев выдержал театральную паузу и тихо произнес:– Молитвенник царя Ивана. Лешка присвистнул.– А знаешь, где я се нашел? – не давая опомниться, спросил его Герман Степанович.Лешка только пожал плечами.– В одном из подземных ходов под Тайницкой башней… А теперь скажи мне: что делать такой книжке в подземном ходе?Чем больше Лешка смотрел на эту книгу, тем правдивее казался ему рассказ старика. Он глядел в прошлое, а прошлое глядело на него своими пожелтевшими страницами. Казарин тогда еще не знал, что поиск библиотеки царя Ивана Грозного не только превратится в дело его жизни, но и явится прологом загадочных и невероятных событий, участником которых доведется ему стать. Глава 3 Павел Петрович Шумаков был из тех людей, которых не сразу и разглядишь. А разглядев – тут же забудешь. В свои 55 лет он имел лакированную залысину на голове, которую старательно зачесывал остатками волос с затылка, упитанное брюшко и легкую отдышку. По кремлевским коридорам он обычно передвигался стремительной суетливой походкой. А как не бегать и не суетиться? Ведь в обороне Царицына Павел Петрович участия не принимал. Да и стаж в РКП(б) оставлял желать лучшего: всего-то с 1921 года. Тем не менее карьеру Шумаков сделал нешуточную, отмахав путь от рядового деревенского милиционера до помощника коменданта по хозяйственной деятельности. А все потому, что с детства усвоил Павел Петрович одну простую истину: что поручено – делай старательно, а себя не выпячивай. Кого не видно и не слышно – тому и не завидуют. Повидал он на своем веку, как летели головы тех, кто на эту самую голову старался быть выше. А начальству ближе те, кто услужлив да все больше помалкивает. Так и вышло: время и лихие годы расчистили Шумакову дорогу от комиссаров-горлопанов. Она-то и привела его прямиком в Кремль…Ключ в замке повернулся несколько раз, и дверь отворилась. В квартире было тихо и темно. Лишь в гостиной горел свет. Павел Петрович снял в прихожей пальто, повесил его на вешалку и осторожно, на цыпочках, проскользнул в кабинет. Подойдя к письменному столу, он выдвинул ящик и вынул из него перочинный нож. Аккуратно поддев лезвием две паркетные плитки, он извлек из тайника плоский кофр с крохотным замочком. Затем Павел Петрович расстегнул верхнюю пуговицу френча и снял с шеи шнурок, на котором висел небольшой ключ. Открыв им замок, Шумаков раскрыл кофр и слегка наклонил его. На ладонь, переливаясь всеми цветами радуги, высыпалось несколько бриллиантов, и в этот момент в комнате зажегся свет.– А я и не слышала, как ты вошел, – раздался за его спиной женский голос.Шумаков вздрогнул, попытался дрожащей рукой высыпать обратно в кофр камни и резко обернулся. Несколько камней со звоном упали на пол.– Лидочка? – На его потном лице изобразились одновременно испуг и удивление. – А я думал, ты спишь…Красивая женщина лет тридцати в длинном бархатном халате подошла к окну, за которым виднелись красные зубцы кремлевской стены, и задернула штору.– Что это, Павел Петрович, ты среди ночи по полу ползаешь? – не глядя на мужа, проговорила Лидия Васильевна.– Да это я… понимаешь… того… Запонка куда-то закатилась… Вот я и…– Запонка? – насмешливо переспросила Лидия Васильевна и села на диван. – Как интересно. А я что-то не припомню у тебя бриллиантовых запонок.Павел Петрович густо покраснел.– Что ты городишь? Какие бриллианты? – От волнения он забыл, что продолжал стоять на коленях.– Те самые, что ты хранишь под полом. Хорошо, что я первая про это узнала, а не домработница. Ты бы хоть встал, а то тошно на тебя смотреть.Павел Петрович опомнился и вскочил на ноги. Выглядел он действительно смешно, если не сказать – отвратительно.Шумаков забегал по кабинету из угла в угол, не зная с чего начать. В этот момент он напоминал школьника, пойманного на постыдной шалости. Лидия Васильевна явно не желала помочь мужу, дожидаясь от него самого каких-нибудь объяснений. Она молча открыла коробочку папирос «Метро» с изображением станции «Охотный ряд», изящно закурила и выпустила дым.– Представляю, как от твоей беготни у Кагановичей в спальне сотрясается люстра. Умора.Шумаков остановился и заговорил быстро и сбивчиво.– Хорошо, хорошо, хорошо… Это совсем не то, что ты думаешь. Совсем не то!Он подскочил к жене, плюхнулся на диван рядом и попытался схватить ее за руки.– Эти камни мне достались случайно, понимаешь? Я их не хотел брать. Так получилось…Лидия Васильевна с брезгливостью выдернула свои руки из потных ладоней мужа.– Павел, не пори чушь! Я за десять лет брака сыта ей по горло. Меня совершенно не волнует, откуда эти камни. О них кто-нибудь еще знает?Шумаков в ужасе замахал руками.– Что ты! Что ты!– Вот и славно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100