– Лидия Васильевна затушила папиросу и встала. – Значит, наконец-то заживем как люди.Шумаков с опаской смотрел на жену.– Нет-нет. И не думай.– Что «не думай»? Что?! – Лидия Васильевна сладко потянулась. – Я знаю человека, который поможет нам все это реализовать.Шумаков вскочил и зашипел:– Даже не думай. Если об этом кто-то узнает – меня размажут как клопа.Лидия Васильевна холодно посмотрела на мужа.– Поздно. Пяша. Поздно.– Что значит «поздно»?Внезапная мысль пронзила мозг Шумакова. Он подскочил к столу, дрожащими руками высыпал бриллианты и начал их пересчитывать.– Где?!! Где еще два камня?Лидия Васильевна поправила прическу и тихо проговорила:– Там, где им уже давно положено быть. Шумаков схватил жену за плечи и швырнул на диван.– Сволочь, стерва! Где два камня? Но Шумакова молчала.– Продала? Говори!…Он замахнулся на жену, но ударить так и не смог.– Чего тебе не хватало?! Я же тебя из дерьма вытащил. Или ты все забыла?!! Кто ты была? Кто?!! Шлюха нэпма-новская. А теперь? Жена ответственного работника. Живешь как королева – в Кремле. Хочешь – то, хочешь – это. Приемы, пайки, дача, автомобиль с шофером. Ты что, не понимаешь, что ты наделала?Вопреки его ожиданиям Лидия Васильевна не спасовала. Она поправила халат, расправила сбившиеся волосы и в тон мужу заговорила:– Кремль, говоришь? Пайки? Приемы?… Да я сыта по горло всем этим. Это разве жизнь? Мне тошно жить на подачки, которые не сегодня завтра у нас отнимут… «Живешь в Кремле»! Да мы уже давно живем в чюрьме. Ты что, Паша, не видишь, что происходит вокруг? Где все твои друзья-приятели? Скажи мне, где?! И тебя эта участь не минует. А я?! Что мне тогда делать? Мне – жене врага народа?Шумаков опять схватил жену за руку.– Ты дура! Ду-ра набитая!Потом вдруг выпрямился, задумчиво посмотрел куда-то за окно и медленно произнес-.– Я все это и без тебя знаю. А еще я знаю, что нам все равно из этого дерьма не вырваться. Но если меня сцапают с камнями, то жизнь наша будет еще короче, а смерть – вернее…– Да что ты все заладил: «сцапают, сцапают». Прямо как баба. Я сама все сделаю.– Ты?!!– Я! – Лидия Васильевна оттолкнула мужа. – Есть у меня человек… Я через него эти два камня продала.Шумаков исподлобья взглянул на жену:– Человек? Кто?– Какая тебе разница? Или ты ревнуешь?! Шумаков прищурил глаза, но ничего не ответил. Лидия Васильевна хмыкнула и вышла в соседнюю комнату, а через минуту вернулась с несколькими пачками денег и швырнула их на стол перед мужем. Вначале он тупо уставился на банкноты. Затем взял одну из пачек, повертел в руках и устало бросил ее на стол.– Мусор все это, – пробормотал он.– Это как посмотреть, Пашенька!– Как ни смотри – все едино. Вляпаемся – и конец. Мы ж мотыльки в его лапе.Шумаков кивнул на портрет Сталина.– Мотыльки, Паша, мотыльки. Но и они, маленькие, иногда выскальзывают сквозь пальцы…Павел Петрович облизал губы, что-то осмысливая в голове.– Ты это что, про Федьку Раскольникова, что ли? Так он же по идейным… соображениям.– Ну и что? Ведь сбежал же и живет теперь в Париже. А чем мы хуже?Шумаков мешком осел на стул.– Что ты предлагаешь?– Да ничего особенного… Паша, ты бывал в Париже?– Нет, – с глупой улыбкой мотнул головой Шумаков.– Где уж тебе. Ты дальше Сочи никогда не забирался. А теперь представь себе: Лазурный берег, официанты с золотыми пуговицами несут шампанское, устрицы, шелковое белье и, главное, свобода, Пашенька, сво-бо-да.Павел Петрович хмыкнул:– Да ты ж меня в Париже прямо на вокзале и бросишь.– Как знать, Павлик, как знать…– Шлюха вы, Лидия Васильевна. Как были шлюхой нэпмановской – так ей и остались.Шумакова поморщилась.– Ладно, твоя взяла! Но имей в виду: попадешься – откажусь!Лидия Васильевна презрительно посмотрела на мужа:– А я и не сомневаюсь. Не беспокойся, Пашенька, не попадусь!Шумакова опять сладко потянулась и выключила свет в кабинете. Глава 4 Луч фонарика прорезал темноту тесного туннеля. Один раз он даже выхватил метнувшуюся в угол крысу, но Лешка сделал вид, что ничего не заметил.– Я чувствую, что библиотека где-то здесь, – шепнул он. – Варфоломеев говорил, что ход шел от Арсенальной до Тайницкой…– Лешка, мне страшно, – захныкала Танька. – Мне кажется, что мы уже отсюда никогда не выберемся.Казарин остановился и осветил перепачканное пылью лицо подруги.– Монаха испугалась? Ты это брось. Я тебя предупреждал: не ходи. Сама увязалась. Так что теперь не хнычь.Танька обиженно шмыгнула носом.Они прошли еще немного и оказались в тупиковой штольне со сводчатым потолком. Дальнейший путь был наглухо заложен кирпичом. Лешка боднул плечом кладку, перегораживавшую проход, но это ни к чему не привело.– Все, пошли обратно. – Таня потянула Лешу за рукав. – Мне холодно.В глазах Казарина появилась неподдельная тревога.– Еще не хватало, чтобы ты заболела.Он снял пиджак и накинул его на Танькины плечи.– Ладно, пошли.Но спокойно в обратном направлении ребята продвинулись лишь несколько метров. Неожиданно над их головами чей-то замогильный голос произнес:– Придется их уничтожить!Гулкие стены подхватили слова, размножив их многократным эхом. Ледяной ужас сковал ребят. Факел выпал из рук и с шипением откатился к стене. При этом из-под сводов подземелья продолжали доноситься какие-то звуки. Казалось, что где-то наверху страшное чудовище готовилось к прыжку. Танька вцепилась в Лешкино плечо и тихо прошептала:– Это… это монах…Ему тоже было не по себе. Он всматривался в темноту, прикрывая собой подругу.– Лешечка, я тебя любила, – неожиданно произнесла Таня и медленно сползла по стене, глядя на него снизу вверх обезумевшими глазами. Было ясно, что еще чуть-чуть и она потеряет сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100