Его взгляд упал на гибкую, высокую фигуру Айи, стоявшую у входа в пещеру, и он готов был ринуться на нее. Он посмотрел на своих родичей, но те мрачно опустили головы. Ослепленный яростью, он решил, что все племя против него.
— Ты еще вспомнишь меня! — крикнул он девушке, схватил с земли дубину и копье, выбежал из амфитеатра, спустился по склону и исчез в темноте леса по ту сторону потока…
Эту ночь Гром провел без сна, опасаясь, как бы вернувшийся соперник не застиг его врасплох и под покровом ночи не увел с собою Айю. Под утро он заметил пять человеческих фигур, в сером сумраке пробиравшихся вниз по ущелью. Но, не придав этому значения, он не стал поднимать тревогу.
Когда же наступил день, оказалось, что три сородича Мауга с двумя молодыми женами покинули пещеры, чтобы присоединиться к беглецу, ожидавшему их в чаще леса.
Возмущенный этим новым ослаблением племени, вождь объявил их вне закона и провозгласил, что при каждой новой попытке бегства изменник будет предан смерти.
10. НА НОВОМ МЕСТЕ
Гром был в большом затруднении, стараясь дать вождю хотя бы приблизительное представление о сущности необычайного явления. В конце концов ему удалось, пользуясь сравнением с горящими лучами полуденного солнца, объяснить Боору, что в цветущей зеленой равнине у порога гор живет могущественный светлый бог, способный обратить в мгновенное бегство саблезубого тигра и пещерного медведя, и что он, Гром, сумел заставить это таинственное существо служить на пользу человека. Боор долго и внимательно изучал странное черное пятно, оставшееся от укуса светлого бога на копье Грома. И он понял, что с подобным союзником горные люди будут в силах выдержать новое вторжение колченогих с востока. Тем временем старания Айи рассказать об огне и о чудесном подчинении его воле Грома посеяли страх во всех сердцах. Ужас перед неизвестным Светящимся Существом, способным пожрать их всех, был сильнее ужаса перед ордами колченогих, к вторичному появлению которых большинство относилось очень недоверчиво. К этому присоединилось естественное нежелание менять старые родовые жилища на неизвестные места, по признанию Айи, населенные хищниками, которых племя имело основания больше всего опасаться. Ропот, ворчание и громкий плач доносились из всех пещер. Но так как вождь, после отпадения Мауга и его сородичей, не был склонен терпеть какое-либо сопротивление своей воле, то приготовления к походу шли быстро, как будто среди них царило единодушие.
Сборы в дорогу не требовали много времени и труда — самый богатый из воинов мог положить все свое имущество на плечи слабейшей из жен, — и прежде чем солнце поднялось высоко, племя уже выступало из амфитеатра, предводительствуемое Громом и Айей.
Последним шел вождь, наблюдая за тем, чтобы не было отставших. Когда хвост отряда вышел из горла ущелья, он быстро поднялся на вершину утеса и острым взглядом окинул расстилавшуюся впереди местность. Он увидел Грома и девушку, а за ними племя, тянувшееся унылой лентой вдоль подножия голого холма, и внезапная скорбь легла на его суровые черты. Затем он повернул голову налево. Очень далеко вверх по течению потока, на открытых берегах его, он заметил движение смутной массы, темным пятном видневшейся на зеленом фоне. Более пристальный взгляд убедил его, что этой движущейся массой были люди — новые орды звероподобных людей — колченогих.
— Гром — верный человек, — пробормотал он и, спустившись по склону огромными оленьими прыжками, догнал племя.
Когда грозная весть передалась из уст в уста, умолк всякий ропот и шум, и даже наиболее строптивые и ленивые лихорадочно устремились вперед, как будто из каждой расселины между скалами, из каждой лесной просеки мог ринуться на них ненавистный враг.
Поход протекал без особых приключений. Так как вождь знал, что даже саблезубый тигр боится звука многих человеческих голосов, то, по его приказанию, племя двигалось вперед, громко разговаривая и перекликаясь. Малые Горы уже остались далеко позади, и можно было не опасаться, что шум этот достигнет слуха колченогих.
На ночь делали привал, когда солнце стояло еще высоко. Они окружали лагерь густым кольцом колючих акаций, срубленных при помощи кремневых топоров, и звери не могли проникнуть через этот барьер. На четвертый день кочевки они встретили безумца, которого не испугал шум голосов.
Огромный зубр, быть может, тот самый, который за несколько дней до того загнал Грома и Айю на верхушки деревьев, вылез из своего убежища в окруженном тростниками болоте и с ревом бросился на людей. С предостерегающими, испуганными криками племя рассыпалось во все стороны. Некоторые воины успели метнуть копья, и острые кремни вонзились в бока животного, не останавливая, однако, его натиска. Гигантский зверь наметил взглядом жертву — старика с густой шапкой седых волос — и с яростью бросился на него. Несчастный заметался в отчаянии между деревьями, прыгая как кролик и испуская жалобные, визгливые крики.
Когда животное настигло его, он упал, парализованный ужасом, и острый рог пригвоздил его к земле.
В это время подбежал с тыла вождь. Бесстрашно подступив к обезумевшему от запаха крови зверю, он изо всей силы ударил его дубиной по голове и вышиб один глаз. В этот же момент подоспевший Гром, рассчитав точно удар, вонзил копье в его разинутую пасть и быстрым вращающим движением выдернул его назад из раны.
С громким отрывистым хрипом зубр качнулся огромным телом, упал на колени и стал медленно склоняться над своей жертвой, обливаясь кровью.
Это происшествие задержало кочевников на целый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25