Он обошел ее кругом и сейчас же обнаружил, что лестницы находятся на своем месте.— Дом, по-моему, пуст, — шепнул он своим спутникам.— Может быть, папуасы там, наверху, убиты…— И это возможно… Папуасские племена, живущие на побережье и в глубине острова, ненавидят друг друга и воюют между собой. При нападении врагов строителям такого воздушного дома приходится иногда покинуть его, даже не окончив стройки.— Ну что же, воспользуемся их отсутствием и займем это жилье!— воскликнул Ханс, обрадованный близостью отдыха.И он приготовился вскарабкаться по лестнице, но капитан остановил его:— Подожди. Возможно, что только часть обитателей ушла, а наверху кто-нибудь еще остался и не пожалеет для тебя отравленной стрелы. Дай мне сперва удостовериться в том, что дом совершенно пуст.Капитан обхватил обеими руками один из столбов и крепко потряс его. Постройка, несмотря на свою устойчивость, вся, от основания до верхушки, слабо качнулась, и послышался легкий треск.— Если там есть люди наверху, они, надеюсь, проснутся от толчка, — проговорил капитан.Ван-Сталь поднял глаза к верхней площадке, но не обнаружил наверху никакого движения. Только птицы, уснувшие, верно, на крыше, с громким криком взлетели в воздух.— Никого, — сказал Ван-Горн.Ханс полез наверх по одной лестнице, а капитан — по другой. Оба одновременно достигли первого этажа и так же одновременно снова схватились за столбы, заставив задрожать все здание.Не обнаружив и на этот раз никакого движения и никакого шума, они полезли выше и скоро оказались на второй площадке. Она выступала из-за края столбов, образуя галерею вокруг всего дома.Тут они остановились: настил площадки показался им ненадежным. Папуасы, удивительно цепкие и подвижные, не очень заботятся о кладке настила в своих воздушных домах: очень часто они оставляют между бамбуковыми стропилами неперекрытые пространства в двадцать—тридцать сантиметров. Но для людей, не привыкших ходить по таким узким мосткам или подверженных головокружению, не слишком-то приятно пробираться по тонким, прогибающимся пластинкам бамбука на высоте пятнадцати метров над землей. За Хансом и капитаном наверх полезли и остальные.— Черт возьми, — воскликнул Ханс, — ну и галерея! По ней не погуляешь!— Она неудобна для нас, — заметил капитан. — А папуасам лучше и не надо.— Но по ней опасно ходить, особенно детям.— О, их дети проворны, как обезьяны, и такие пустяки не смущают их. Идем дальше.— Честное слово, у меня нет никакой охоты попасть ногой в провал и слететь вниз. Я предпочитаю ползти на четвереньках.— Верно, — согласился с ним капитан, — на четвереньках, так на четвереньках. Не стоит зря ломать себе шею.И оба, уподобившись четвероногим животным, поползли на четвереньках по галерее во внутренние покои. Пол там был покрыт толстыми и крепкими циновками. Капитан и Корнелиус поднялись на ноги и огляделись.Внутреннее помещение воздушной хижины было замкнуто четырьмя стенами и перекрыто крышей, продолжавшейся над галереей. Все жилье было разделено на четыре комнаты, выходившие на галерею.Капитан высек огнивом огонь и зажег им несколько сухих листьев. Теперь он мог окончательно убедиться в том, что дом был не только покинут его обитателями, но и что в нем не оставалось ничего, свидетельствовавшего об их пребывании.— Тем лучше, — сказал он, довольный результатами осмотра, — мы сможем спокойно провести здесь остаток ночи.— Убрать лестницы? — спросил снизу Ван-Горн.— Да. Сделай это, Горн, — ответил ему капитан.Старый моряк стал карабкаться наверх, втаскивая за собой, по мере восхождения, ненужные уже ему лестницы.— Наконец-то и у нас есть дом, — радовался Ханс.— Не только дом — целая крепость, откуда мы сможем бомбардировать пиратов, если они снова покажутся.— Вернее, если они откроют наше убежище, — добавил Ван-Горн, появляясь в это время наверху. — Я боюсь, что они оказались хитрее нас.— Ты заметил что-нибудь подозрительное? — спросил Ван-Сталь.— Я могу ошибиться, но в то время как я карабкался наверх, я слышал легкий свист.— Неужели они напали на наш след?— Не знаю, что сказать, капитан.— Втакую ночь? В лесу? — удивился Корнелиус.— О, у дикарей зрение, как у ночных птиц.— Но на какую же добычу они рассчитывают, что так упорно преследуют нас?— Прежде всего на ружья и снаряжение. Их упорство только этим и объясняется.— Их так соблазняют ружья…— Конечно. Ведь у них есть только стрелы и сарбаканы. Имей они ружья и патроны — все соседние племена окажутся их данниками.— Ну, в эту крепость они не смогут забраться, — сказал Ханс.— Ты забываешь, — возразил ему Корнелиус, — что они могут перерубить бамбуковые столбы.— Как мы полетим тогда сверху!.. Мне страшно подумать об этом.— И Ханс зажмурил даже глаза, представляя себе падение воздушного дома.— Выгляните, ребята, наружу: не слышно ли чего со стороны леса, — предложил капитан.Ханс и Корнелиус обошли всю галерею, откуда открылась вся поляна в кольце лиственной чащи.В это время на небе взошла луна и залила все крутом своим светом. Если бы на поляне были люди, юноши легко обнаружили бы их присутствие.— Никого, — сказал Корнелиус.Вслед за ними вышел на галерею и Ван-Горн. Царившая всюду тишина, по-видимому, не успокоила его.— Поляна поросла кустарниками, — сказал он, — пираты могут пробираться, скрываясь за ними. Будьте все же осторожнее.В этот момент, как будто в подтверждение опасений Ван-Горна, темная полоска пронеслась по воздуху и скрылась за одной из внешних стен жилища, всего в полуметре над головой Лю-Ханга.— Стрела! — встревоженно шепнул капитан.Вытянувшись во весь рост, он осторожно вытащил стрелу из стены— Она пущена из сарбакана, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53