Часть I
ГИБЕЛЬ ТАУАНТИНСУЙЮ
ФРАНСИСКО ПИСАРРО БРОСАЕТ ЖРЕБИЙ
Что делал он до того, как попал в Новый Свет? Никто этого толком не знал. Злые языки говорили: у себя на родине, в Испании, в захолустном эстремадурском городке Трухильо, он пас свиней. Ходили слухи, что он «шалил» на больших дорогах Эс-тремадуры. Впрочем, былые похождения Франсиско Писарро не волновали его соратников и собутыльников. По многим из них скучала петля – так стоило ли ворошить сомнительное прошлое.
Ему было лет пятьдесят. Седина тронула его жесткую бороду, глубокие морщины бороздили лицо, дубленное всеми ветрами тропиков, иссеченное боевыми шрамами.
В молодости он переметнулся из Испании в Новый Свет. Случилось это в ту пору, когда по горячим следам Колумба за океан хлынула орда испанских рыцарей наживы. Эта двуногая саранча сперва опустошила Антильские острова – Гаити, Кубу, Ямайку, а затем добралась до Панамского перешейка.
К этому перешейку, как груша к черенку, подвешен был огромный Южноамериканский материк. Саранча объела и обсосала черенок и устремилась к боковинкам еще не тронутой груши.
Первый бросок к этой лакомой боковинке испанцы совершили в 1513 году, когда им удалось пересечь Панамский перешеек и выйти к Тихому океану.
Писарро был участником этого похода. Пробираясь через панамские леса и горы к берегам Южного моря (Тихого океана), он узнал у местных индейцев, что где-то на юге лежат земли, очень богатые золотом.
Но не так-то просто было сразу же совершить бросок на юг. В панамском крае непрошеных гостей приняли сурово, и, кроме того, в стане испанских добытчиков началась грызня, в которой Писар-ро принял горячее участие.
По этим причинам он надолго застрял в Панаме, городе, который испанцы основали на тихоокеанском берегу Панамского перешейка.
В 1522 году испанский мореплаватель Андагоя, выйдя из Панамы, направился на юг. Андагоя ушел не слишком далеко, но он убедился, что Тихий океан омывает необъятную землю, которая тянется к югу на тысячи миль. И, кроме того, Андагоя узнал, что далеко на юге есть несметно богатая страна Виру, или Перу.
Как раз в это время испанский авантюрист Кортес завоевал богатейшую на свете страну – Мексику. Слухи о мексиканской добыче, баснословной, несметной, распалили воображение панам-ских колонистов. Успехи Кортеса вызвали у них лютую зависть, каждый мечтал о сокровищах еще не разграбленных царских дворцов, о золоте и серебре еще не открытых земель.
В Панаме была тьма-тьмущая искателей легкой наживы. Эти жадные и наглые добытчики считали себя солью земли. В их жилах текла рыцарская кровь, их предки веками сражались с маврами на полях Кастилии. Из Испании этих гордых идальго гнала за океан горькая нужда. Родовые их земли давным-давно были пущены на ветер или вконец оскудели. Работать в поте лица эти люди «голубой крови» не желали. Испокон веков их кормила шпага, в заморских же землях острый клинок открывал путь к богатству и славе.
И, подобно перекати-полю, метались они из Флориды в Венесуэлу, из Венесуэлы в Панаму, обрекая на разорение благодатные земли Нового Света.
Не было похода, в котором они не принимали бы участия. В этих походах они опустошали селение за селением, страну за страной. Они вешали, жгли, топили, резали, травили собаками мирных индейцев. Их кровавые следы пятнали и золотистый песок кубинских пляжей, и лесные поляны Ямайки. Эти следы тянулись в глубь неведомого материка, к широкой дельте Ориноко.
Поэтому слухи о золотом царстве Перу всколыхнули всю Панаму.
Вести, доставленные Андагоей, горячо обсуждались во всех портовых кабаках. Завсегдатай злачных мест Франсиско Писарро слушал рассказы спутников Андагои и поил удачливых мореходов кукурузной водкой.
Пока другие рыцари наживы с пеной у рта намечали планы похода в страну Перу, Писарро действовал. Поделившись замыслом со своим земляком Диего Альмагро и богатым священником Фернандо де Луке, он тут же сколотил компанию для завоевания Перу. Луке вложил в это предприятие деньги, Писарро и Альмагро свой пай обязались оплатить кровью.
Губернатором Панамы в то время был хитрый и жадный старик Педрариас д'Авила. Писарро обещал ему долю в будущих прибылях. Губернатор отпустил Писарро в поход.
Старик Педрариас понимал: Панама именно то место, откуда легче всего добраться до западной боковинки южноамериканской груши.
ПУТЬ НА ЮГ НЕ УСЕЯН РОЗАМИ
Два корабля вышли в 1524 году из Панамы и взяли курс на юг. Двести человек находились на их борту. Корабли проследовали вдоль западных берегов нынешней Колумбии и дошли до реки Сан-Хуан. Река эта впадала в Тихий океан в восьмидесяти лигах к югу от Панамского залива. Чуть севернее этих мест уже побывал два года назад Андагоя, так что Писарро и Альмагро новых открытий в этой экспедиции не совершили. Но от пленных индейцев они доподлинно узнали, что страна Перу существует на свете и что до нее можно дойти морем за две-три недели.
Писарро и Альмагро возвратились в Панаму и тут же взялись снаряжать новую экспедицию. Старая лиса Педрариас д'Авила вдруг охладел к перуанскому предприятию и принялся чинить пайщикам всевозможные козни.
Подогреть его удалось без труда: Писарро дал ему тысячу песо. Тысяча песо – это четыре с половиной килограмма золота, но фирма Писарро и К° затрат не жалела.
А затраты были немалые. Луке на вторую экспедицию отвалил двадцать тысяч песо, или больше пяти пудов золота.
В марте 1526 года пайщики заключили между собой новое соглашение. Во имя Святой Троицы эта далеко не святая тройка разделила между собой поровну все пока еще не открытые перуанские земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56