— Худощавый молодой жрец хрустнул пальцами. — Ох этот Тупак-Уальпа! Что он натворил своим приказом! Нельзя отправить кипу, потому что на доброй половине территории Тауантинсуйю не осталось никого, кто мог бы их прочесть.
— Я знаю об этом, — спокойно прервал его Манко. — Но Тупак-Уальпа отошел к предкам, и нечего вам осуждать его поступки.
— Мумия его не находится в Кориканче, — возразил жрец, но Манко снова прервал его.
— И не будет находиться там, потому что белые осквернили его тело, предав земле. Но, святейший, не забывай о судьбе мумий всех сапа-инков.
Синчи вздрогнул. Когда белые вторглись в беззащитный Куско, они прежде всего направились во дворец сапа-инки и к храму Солнца. Там при виде богатств, превосходящих все их ожидания, они обезумели.
Мумии сидели на массивных тронах из чистого золота, на них было много золотых украшений. Белые стаскивали с тронов священные тела, вырывали серьги, прикрепленные золотыми пластинками к височным костям, ломали истлевшие запястья, спеша скорее завладеть драгоценными браслетами, разбивали черепа, надеясь и там найти золото. Оскверненные останки выбрасывали затем в мусорные ямы.
— Я не забыл, и ни один инка никогда этого не забудет, — исступленно прошептал жрец.
Манко обратился к Синчи.
— Что делает вождь белых?
Все помыслы Синчи были сосредоточены на Иллье, которая, возможно, где-то здесь, в городе. Он совершенно не следил за разговором. Когда его спросили, он усилием воли заставил себя собраться с мыслями. Направляясь к храму, он видел, как несколько белых шли в сторону дворца. Тот, что был в центре, в серебряных доспехах — это наверняка сам вождь. Сходство Хуана Писарро со своим братом обмануло индейца, которому вообще все белые казались на одно лицо. Синчи не знал, как не знали об этом даже многие испанцы, что наместник давно отбыл на побережье, где в облюбованной им местности заложил новую столицу — Лиму.
Поэтому Синчи ответил, не раздумывая:
— Он во дворце сапа-инки Уаскара, сын Солнца. Я видел его. Властелин мира, дозволь своему слуге…
Манко быстрым жестом прервал его.
— Сколько белых отправилось за золотом?
На этот вопрос ответил старый воин:
— Почти все, кто ездит на тех больших ламах. Они разъехались по всему Кольясуйю, и по Антисуйю, и по Кондесуйю. А вот вождь со светлой бородой во главе сильного отряда отбыл в Тиуанако. По дороге он намерен забрать золото из храма Солнца на озере Титикака.
Манко выразительно посмотрел на Синчи,
— Мой приказ должен быть доставлен туда до прибытия белых.
— Приказ дойдет, как ты велишь, сын Солнца.
Манко замолчал, устремив взгляд в одну точку. Только его рука, лежавшая на резной рукояти боевого топора, крепко сжалась.
Военачальники и жрецы, собравшиеся здесь, начали перешептываться. Гул голосов становился все громче. Наконец послышались отдельные возгласы:
— Сын Солнца, прикажи!
— Белых в городе только горстка!
— Остальные расползлись по всей стране небольшими отрядами! Обнаглели!
— Даже не боятся!
— Теперь самое время. Они поверили наконец в нашу покорность!
— Сын Солнца, разошли приказ!
Инка Манко посмотрел на Синчи. Медленно подал знак топором. В комнате мгновенно воцарилась тишина.
Властелин начал громким решительным голосом:
— Часки-камайок! Отправишь по всем дорогам приказ: говорит сапа-инка Манко. Всех белых убивать немедленно! Это приказ всем и каждому. Убивать любым оружием, убивать, где только возможно, сразу же, как будут услышаны Эти слова.
Синчи, поклонившись, повторил приказание.
— Иди и отправляй часки. А мы, — Манко обратился к остальным, — нанесем удар здесь, в городе. Нас мало, и у нас почти нет оружия, но ничего не поделаешь. Это неправда, как кто-то здесь говорил, будто белые уже не остерегаются. Дворец превращен в крепость, охраняются ворота и стены, с оружием в город никого не пропускают. И кроме того, белые прекрасно обо всем осведомлены.
— Рокки! — выкрикнул кто-то с ненавистью.
— Рокки, Фелипилльо и многие другие. Мы должны поспешить выступить; прежде чем часки двинутся в дорогу. Потому что даже на главном посту может быть предатель, который обо всем донесет белым.
— Сын Солнца! — Синчи в отчаянии решился на смелый поступок. — Сын Солнца! Я хотел бы… я прошу… здесь в городе есть девушки из Кахатамбо. Белые пригнали их сюда. А среди них — моя девушка. Я хотел бы… то есть думал… может, и она…
— Моли богов, а особенно милосердную богиню Луны, чтобы этого не случилось, — твердым тоном прервал его Манко. — Когда покончим с белыми, то умертвим на алтарях всех женщин, которые уступили белым, не имея достаточно сил, чтобы умереть. Они отойдут служить духу Кафекилы. Все. И девы Солнца, и те, что из рода инков, и те, что из простого люда, — все.
— Так и будет, сын Солнца. Но я хотел бы именно сейчас поискать ее, убедиться, что…
— Нет времени. Убедишься, когда покончим с белыми. А сейчас рассылай часки.
— Будет, как ты приказываешь, сын Солнца, — прошептал Синчи, не поднимая головы.
— Подожди. Вышлешь часки также к Чаликухиме, который стоит с войском в уну Анкачс, пусть он немедленно нанесет удар по новому городу белых, который те строят над мамакочей. Он должен уничтожить их и разрушить все то, что успели соорудить пришельцы, чтобы и следа их не осталось. Наша земля снова должна стать чистой.
— Он должен уничтожить белых и разрушить город, Чтобы наша земля снова сделалась чистой.
— Да. А еще одного гонца ты пошлешь в Кито. Пачакути, который там предводительствует войсками, должен со всеми силами идти сюда, к нам на помощь.
— Сын Солнца! — почти сердито вступил в разговор старый воин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98