Он хотел, чтобы на его уроках присутствовал и сынишка Хакона Бешеного, Кнут, от рождения носивший титул юнкера, но ярл Хакон не пожелал, чтобы столь знатный молодой господин, как юнкер Кнут, сидел на школьной скамье рядом с мальчиками, рожденными вне брака. Потому-то юный Хакон и Гутторм, сын короля Инги, сидели вдвоем и дожидались Скули. Когда наставник вошел, оба встали. Королевский брат основательно подготовился к уроку и разложил перед собою густо исписанные листы пергамента, ибо все, что он намеревался сказать, требовало неукоснительной точности. И вот Скули начал читать вслух свои свитки.
– Каждой стране Господь назначил короля, дабы он ею правил. В Норвегии все короли ведут свой род от Харальда Прекрасноволосого и являются его наследниками. Он покорил всех мелких конунгов и создал единую державу. Иные из конунгов стали его вассалами, иные вместе с войском уплыли в Исландию и заселили остров. Случилось это три с половиной столетия назад. Ежели прикинуть, что всякий король вполне мог бы прожить лет восемьдесят-девяносто, получится, будто с тех пор страною правили десять-двенадцать королей, однако ж на самом деле мой брат, король Инги, тридцать второй в этом ряду. Стало быть, большинство наших королей правили не особенно долго.
Пока все было хорошо – мальчики без труда следили за ходом его мысли. И Скули продолжал:
– Король получает державу в наследство и владеет ею самолично, а власть передается в его роду из поколения в поколение и идет от Бога. Король действует по своему разумению, слово его – закон, но руководится он древним законом страны. Коли возникают сомнения, то на сей счет есть у короля законоговорители, которые могут ему поведать, как раньше поступали в том или ином случае. Повторите за мной: «По древнему закону страны».
– По древнему закону страны, – вразнобой повторили школяры, сперва Хакон, за ним Гутторм.
– Когда один король сменял другого, – продолжал Скули, – всякий раз надлежало поскорее установить, кто по рождению обладает наибольшими правами на корону Харальда. Много раз в стране из-за этого вспыхивали войны, много бед она изведала. Вот почему ныне престолонаследником может стать только первенец короля, рожденный в законном браке. Родители наследника должны быть повенчаны.
– А если они не успели повенчаться? – спросил Хакон.
– Лишь королевские сыновья, рожденные в церковном браке, могут стать королями, – твердо заключил Скули,
– Правда ли, что в свое время юнкер Кнут станет королем?
– Мы этого не знаем. Возможно.
– Его отец, Хакон Бешеный, никогда королем не был.
– Но юнкер Кнут – единственный из вас, кто рожден в браке, освященном церковью. Коль скоро нет королевского сына, рожденного в церковном браке, архиепископ и двенадцать мудрейших мужей в каждой епархии должны избрать другого, а затем их выбор должен быть одобрен на Эйратинге, Гулатинге, Фростатинге, Боргартинге и так далее. Это называется выборы короля.
Наступившая короткая пауза словно бы подчеркнула: решение о том, что новый король должен быть рожден в браке, – окончательно и бесповоротно.
До сих пор мальчики успешно следили за ходом сложных объяснений. Однако велеречивый нидаросец Скули брат короля читал и рассуждал так солидно и так уныло, что они с большим трудом сохраняли бодрость. Смышленый Хакон кое-как перебарывал сон, а маленький Гутторм уже начал клевать носом. Хакон тихонько шепнул ему.
– Раз уж Скули этак говорит, тебе надо выучиться зевать с закрытым ртом. Да и всем остальным тоже.
Скули поднял голову, и Хакон громко сказал:
– Дружинники говорят, что право наследования у королей божественное, потому что короли происходят от богов.
– Верно. Потому оно и божественное.
– Но те боги были языческие. Их теперь нету.
Скули пришлось выкручиваться:
– Твой дед, король Сверрир, говорил, что наши короли состоят в кровном родстве с императорами, папами и христианским Богом, чтобы доказать свое божественное право наследования, им не нужен Один.
А Хакон уже заготовил новый вопрос:
– Дружинники говорят, у всех королей есть особливо ценное семя, какого ни у кого нет, и поэтому они, дескать, сеют повсюду, где придется. Я вот не понимаю, отчего королям так важно самим метаться по полям со всем этим семенем?
Скули быстро перевел разговор на другую тему:
– Инглинги и Халейги – очень знатные дома и царствуют не только в Скандинавии. Нормандские властители, которые ныне правят Англией и Шотландией, ведут родословную от нашего Гангерольфа, а русские князья в Новгороде считают своим прародителем викингского конунга Рюрика. Он пришел туда из Шведской Державы, однако ж по крови был Халейгом. Потому-то в других странах власть строится в основе своей по нашему образцу.
Хакон не сдавался:
– Юнкер Кнут – никчемный и противный. Он будет плохим королем. Почему трон не может отойти к тебе или к твоему сыну Петеру? Или ко мне?
Скули смутился.
– Никто из нас не может претендовать на трон. Ты и Гутторм рождены вне брака, и королю Инги было угодно предпочесть в престолонаследии не меня, а юнкера Кнута. Наше дело – сторона, и я думаю, мы должны только радоваться этому.
– Я не радуюсь, – ответил Хакон, – и Гутторм не радуется, и ты, Скули брат короля, тоже не больно-то радостен, как я погляжу. Раз архиепископ должен выбирать, пусть на благо страны выбирает самого подходящего. А это, уж во всяком случае, не юнкер Кнут.
Скули брат короля был ошеломлен: совсем дитя, а мыслит как взрослый, и мысли-то какие – самому Скули ничего подобного в голову не приходило. «На благо страны», «самого подходящего»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57