– Уведите их, – приказал Саладин, – и с ними всех христиан, у которых на плечах черные или красные кресты.
Турки прошли вдоль линии пленников, но тамплиеры сами гордо выступили вперед, и их, построив в колонну, увели. Остальные крестоносцы сомкнули ряды, с волнением ожидая решения своей участи.
Саладин повернулся к королю Иерусалимскому. Несколько мгновений они молча смотрели в глаза друг другу, потом Саладин протянул ему руку и улыбнулся, обнажив ряд белых зубов.
– Короли не убивают королей, – сказал он и махнул рукой ожидавшим приказа рабам.
Филипп невольно облизнул пересохшие, растрескавшиеся губы, увидев, как рабы приблизились с подносами с бокалами шербета. Ги и бароны взяли с подноса бокалы и осторожно отхлебнули, стараясь не выказать чувство ужасающей жажды.
Вдруг на плечо Филиппа легла чья-то рука; обернувшись, он увидел перед собой смуглое, улыбающееся лицо, которое показалось ему знакомым. Филипп принялся вспоминать, где он мог видеть эту маленькую бородку клинышком и этот нос с горбинкой.
– Юсуф! – воскликнул он.
– Да, Юсуф аль-Хафиз. И я у тебя в долгу. Глоток воды, помнится? Но никогда не думал, что нам придется встретиться при таких обстоятельствах.
Он довольно улыбнулся, увидев, как Филипп взял бокал шербета и отхлебнул холодного, пенящегося напитка. Никогда Филипп не думал, что можно испытать такое блаженство от глотка жидкости. Он сразу же почувствовал, как силы возвращаются в его измученное тело. Он будто расцвел, как цветок, лишенный долгое время воды и внезапно орошенный дождем.
– Сир Хьюго? – спросил Юсуф.
– Мертв, – коротко ответил Филипп.
– Сочувствую. Мне бы очень хотелось отплатить ему за оказанное им гостеприимство.
Теперь шербет был предложен уже всем пленникам, и на их мрачных, запыленных лицах исчезло выражение тоскливого напряжения и страха. Королевство погибло, и они находились в положении жалких пленников мусульман, но они все еще были живы и знали, что теперь, после того как они испили шербета, их не убьют – таковы обычаи иноверцев.
– Юсуф! – позвал властный голос. – Приведи сюда рыцаря Черного Ястреба!
Филипп, прихрамывая, поплелся за Юсуфом. Остальные пленники с жалостью на лицах смотрели на человека, которого вели к Саладину. Филипп изо всех сил сжал кулаки, уповая лишь на быструю и безболезненную смерть. Он слишком устал, чтобы вынести пытки.
Саладин молча окинул Филиппа быстрым взглядом черных глаз, пробежав по грязному и изорванному плащу Филиппа, по изрубленной кольчуге, остановившись на усталом молодом лице, спокойно и смело встречающем его пытливый взор.
Визирь султана сделал шаг вперед и в гневе ткнул пальцем в Филиппа.
– Мой господин, это тот самый рыцарь, который едва не убил вас. И это он сразил эмира Фахр аль-Дина, да пошлет Аллах проклятье на его голову! Он сумасшедший. Я видел, как его окружили шесть человек, и он убил их всех!
– Да, это настоящий рыцарь, – тихо проговорил Саладин.
Филипп, стараясь не опираться на больную ногу, спокойно ждал решения своей участи. Краем глаза он видел палачей-мамлюков со сверкающими клинками кривых сабель, покоящихся на черных плечах.
– Ты хорошо сражался, франк, – сказал, наконец, Саладин. – Жаль, но ты сражался за дело неправоверных. Я предлагаю тебе выбор. Стань последователем Магомета, и ты будешь окружен богатством и почетом. Или… – и он замолчал.
Филипп, подняв голову, устремил на Саладина усталый взгляд. Он знал, что этим «или» хотел сказать властительный иноверец. Он старался увидеть подтверждение своим мыслям в черных глазах султана, но они ничего не выражали. Спокойно, собрав все свои силы, Филипп покачал головой.
Саладин улыбнулся и протянул ему руку.
– Я не люблю предателей, – сказал он. – Юсуф, это тот самый рыцарь, с которым ты охотился в прошлом году на побережье?
– Да, повелитель.
– Забирай его себе и окажи ему хороший прием. Он настоящий мужчина.
Юсуф, взяв Филиппа за руку, повел его за собой.

Часть вторая
Глава 10
ДАМАСК
Филипп отодвинул стоящий перед ним на столе медный поднос с чашей, наполненной фруктами и чашками для кофе. В комнате никого не было, но через окно он видел эмира Усамаха ибн-Менкиджа, медленно идущего по саду по направлению к дому. Эмир время от времени останавливался, наслаждаясь прохладой тенистых деревьев и вдыхая аромат диковинных цветов.
Филипп, сложив руки на груди, ждал. Четыре года в плену научили его терпению и еще многому сверх того.
Старый эмир подошел к ступеням, ведущим на террасу, и Филипп встал, чтобы помочь ему подняться. Взяв его под руку, он провел его в комнату и осторожно усадил на диван с цветистыми подушками.
– Спасибо, Филипп, – поблагодарил старик. – Похоже, мне уже пора привыкнуть к тому, что в этом доме всем постоянно приходится мне помогать и заботиться обо мне, словно о малом ребенке.
– Но ведь вам девяносто, светлейший, – сказал Филипп.
– Да, да, это так. Аллах был благосклонен ко мне.
Взяв с блюда несколько фиников, Усамах отхлебнул из чашки черного сладкого кофе. Этот хрупкий, болезненного вида старик с очень темной кожей, изборожденной сетью мелких морщинок, даже сейчас, на закате своей долгой жизни, сохранил горделивую осанку, а его профиль – носом с горбинкой, посадкой живых черных глаз и тонкими губами – напоминал голову сокола.
В дни своей молодости он был знаменитым воином, охотником и путешественником. Несколько раз ему случалось бывать в Иерусалиме и встречаться с влиятельными баронами королевства. Он часто говорил с Филиппом о христианах, и в голосе его звучала странная смесь уважения к их мужеству и ненависти к их религии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101