Филипп мрачно усмехнулся. Чтобы сбежать из этой комнаты, нужно самому иметь крылья.
Жильбер с возгласом облегчения упал на одну из кроватей. Сняв сандалии, с гримасой боли на лице он принялся осторожными движениями растирать поврежденный сустав.
– В кувшинах есть вода, – сказал Филипп, осмотрев комнату. – Я полью тебе. Нам обоим неплохо было бы вымыться. Думаю, сразу станет легче.
Умывшись, они прилегли отдохнуть: сказалась ночь, проведенная на камнях в пещере, и последующая утомительная поездка с ассасинами. Филипп теперь совсем успокоился и трезво постарался оценить положение, в котором они оказались. Он попытался прикинуть возможные последствия плена, используя свой хладнокровный ум и спокойную логику, которые приобрел за четыре года наблюдений и ожидания.
Филипп хорошо понимал, что они попали в беду, им угрожала ужасная опасность, но у него еще оставалась надежда, что холодный разум поможет найти выход. И сир Хьюго, а потом и старый Усамах приложили все усилия, чтобы Филипп твердо усвоил одно правило: только глупец боится неизвестности – мудрый человек боится трудностей, которые он может предвидеть и осознать.
Филипп, благодаря Усамаху, очень много знал о секте убийц. За свои девяносто лет, большую часть которых старый эмир провел в путешествиях по Востоку, он успел приобрести огромный запас различных полезных и бесполезных сведений. Его гибкий и живой ум проник в тайны безжалостных ассасинов, и он передал почти все, что знал, Филиппу, в лице которого нашел внимательного слушателя и в обществе которого старый эмир коротал длинные солнечные дни в Дамаске, сидя в тенистом саду под раскидистыми деревьями, любуясь пестрым ковром цветов и вслушиваясь в мелодичное журчание фонтана.
– Слушай, Жильбер, – заговорил Филипп. – Сейчас все зависит от впечатления, которое мы сможем произвести на Старца Горы. Видишь ли, в целом он неплохо относится к христианам. И даже несколько раз оказывал нам помощь. Если он решит, что мы можем быть ему полезны, то отпустит нас и даже проводит в Крэк с посланием для госпитальеров.
– И чем же мы можем быть ему полезны? – спросил Жильбер. За то короткое время, которое он провел в Святой земле, он не успел полностью разобраться в постоянно меняющихся отношениях различных групп и национальностей Востока.
– Дело в том, что ассасинам может быть также невыгодно поражение Саладина. У Старца повсюду свои шпионы, и он прекрасно знает, что сейчас происходит в Акре. Он знает, что Филипп и Ричард высадились на побережье с большими армиями и собираются идти походом на Иерусалим. Может статься, что он захочет предложить им помощь. И тогда ему нужно будет как-то связаться с ними. Конечно, нельзя полностью на это надеяться, возразишь ты, и я соглашусь. Однако это вполне возможно. Если же нет…
– Что ж, тогда нам остается надеяться на то, что мы умрем быстро – быстрее, чем в руках дамасских турков, – сказал Жильбер, пощипывая нервными пальцами кончик своего носа.
Филипп уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг передумал и медленно подошел к окну.
– Я не так уж боюсь смерти, – проговорил он. – По крайней мере, так считаю. Но я не хочу умирать. Однако есть кое-что еще похуже смерти, Жильбер.
Жильбер, испуганно подняв голову, метнул быстрый, тревожный взгляд на своего друга.
– О чем ты, Филипп? – тихо спросил он.
– Ты можешь потерять свою душу, – так же тихо ответил Филипп.
Жильбер, хромая, подошел к окну.
– Ради бога, скажи, что у тебя на уме, Филипп, – настойчиво попросил он.
– Хорошо. Чем больше ты будешь знать, тем лучше будешь готов к этому. – Филипп опустился на стул у окна. – Старец имеет какое-то таинственное влияние на своих людей. Они исполняют все, что он им ни прикажет. Все! Даже умрут и будут рады принять смерть.
– Этого не может быть, – недоверчиво проговорил Жильбер. – Как ему удается добиться такого повиновения, Филипп?
– Усамах думал, что знает ответ. Старец поит их каким-то напитком. Они называют его гашиш. Вот поэтому-то они, убийцы, и получили такое прозвище – гашшишины, или ассасины, на нашем языке.
– Но какой от этого получается эффект? – Жильбер уже начинал понемногу понимать, что Филипп имел в виду, когда говорил, что есть кое-что похуже смерти. У него тоже была тяга ко всему необычному, странному, холодящему кровь, присущая всем людям его возраста.
– Я не знаю наверняка, – признался Филипп. – Но думаю, что гашиш вызывает странные сны наяву. Воля ослабевает, и ты готов исполнить все, что тебе ни прикажут. Вот это-то меня и пугает. Мне страшно подумать, что я могу стать таким же, как эти люди, которые привезли нас сюда. Ты видел, какие у них лица, какие зрачки? Это самые настоящие живые мертвецы. У них абсолютно пустые глаза.
В комнате на некоторое время наступила тишина. Жильбер снова вернулся к кровати и тихо сел на краешек, забыв на мгновение о своей боли.
– Но неужели Старец Горы может сделать такое и с нами? – спросил он.
– Я не знаю. Нам остается надеяться только на то, что он может решить, что мы можем быть ему полезны. Нам нужно каким-то образом его в этом убедить, нам нужно заставить его поверить, что мы сможем лучше исполнять его приказы без этого снадобья.
– Ты хочешь сказать, что мы должны пообещать ему сделать все, что он ни попросит, а потом просто забыть обо всем, когда покинем это место? – быстро спросил Жильбер.
– Да, – сказал Филипп, стараясь вложить в эти слова как можно больше уверенности.
Но он вовсе не был уверен в том, что сейчас сказал. Филипп знал, что никому еще не удавалось избежать возмездия убийц. Он вспомнил одного человека в Леванте, который жил в постоянном страхе, ожидая удара ножом в спину, зная, что ни толстые доспехи, ни целый отряд стражников не смогут остановить преданных слуг Старца Горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101