Если они будут все время ехать по тропинке, вьющейся меж лощин и оврагов, то скоро увидят широкую дорогу, на которой располагалась крепость госпитальеров.
Они ехали молча. Жильбер не, мог говорить, все еще переживая ужасную сцену гибели слуги Старца, и никак не мог отделаться от ощущения, что их преследуют убийцы. Филипп был уверен, что Старец не стал бы посылать за ними шпионов. Он не собирался исполнять ни одного из условий, навязанных ему Старцем, но сознавал, что жизнь его находилась отныне в руках этого безумца, и это сознание терзало его душу.
– Всадники! – вдруг воскликнул Жильбер.
Филипп, привстав на стременах, увидел блестящую на солнце сталь доспехов, но в это время военный отряд скрылся за одним из бесчисленных холмов.
Наконец ему удалось стряхнуть с себя мрачную, задумчивость. Эти люди, должно быть, рыцари-госпитальеры, но в равной мере они могут оказаться и турками. Если это так, он будет сражаться до конца. На этот раз их не смогут окружить. Лучше погибнуть в бою, чем однажды ночью получить нож в спину.
Рассудив так, он вытащил свой меч из ножен, его примеру последовал и Жильбер – ассасины снабдили его оружием. К сожалению, все, что они успели разглядеть, это то, что всадников было слишком много. Может быть, разумнее будет спрятаться и принять сражение только в крайнем случае?
– Подожди, – сказал Филипп, бросив меч в ножны и направляясь к месту, где начиналось небольшое ущелье. Скалы там были достаточно высоки, чтобы за ними могла укрыться крупная лошадь.
Там они спешились и привязали коней. Филипп снова вытащил меч, в первый раз с тех пор, как они покинули Дамаск, чувствуя себя на своей территории. Теперь до их слуха долетал тяжелый топот, сопровождавшийся стуком подков по каменистому грунту и звоном кольчуг. Через несколько мгновений всадники поравняются с ущельем.
И вдруг совершенно неожиданно позади Филиппа громко заржал его конь, едва не оглушив своего хозяина. Филипп тихо выругался. Со стороны дороги он услышал высокие звуки трубы и крики. Что же, им опять не повезло.
Филипп увидел у входа в ущелье двух всадников, прижимающихся к скалам с обеих сторон. Присмотревшись, он вскочил на ноги и принялся размахивать руками, несколько раз хрипло и громко крикнув, чтобы привлечь к себе внимание всадников: он узнал черные, свободного покроя плащи с белыми крестами на них. Рыцари-госпитальеры.
Всадник, ближайший к ним, заметил его и развернул к нему своего коня.
На всем скаку он начал вынимать из ножен меч, укрывшись за длинным щитом.
Филипп, увидя такое поведение всадника, бросил свой меч на землю и снова закричал. Наконец госпитальер рассмотрел на нем кольчугу и доспехи, которых никогда не носили иноверцы, и перевел коня на спокойный шаг, подняв свой меч над головой в знак приветствия.
Через несколько секунд Филипп с Жильбером очутились в кольце крестоносцев ордена госпитальеров, с искренним любопытством рассматривающих новых гостей. У Филиппа не было его плаща с гербом, а христианские рыцари не прогуливаются верхом по горам севера теперь, когда королевства Иерусалимского больше не существовало.
Один из госпитальеров снял с себя шлем и выехал вперед. Это был мужчина средних лет, незнакомый Филиппу, хотя Филипп знал в лицо почти всех рыцарей ордена.
– Кто вы? – с любопытством спросил он.
– Я Филипп д'Юбиньи, а это – Жильбер д'Эссейли.
– Д'Юбиньи, д'Эссейли! – госпитальер соскочил с коня. – Мы ждали вас, сир Филипп. Вы встретили де Витри в Дамаске? Мы думали, вы приедете еще несколько дней назад.
– О-о, мы заблудились в горах, – уклончиво ответил Филипп, и его не стали ни о чем расспрашивать. Жильбер тоже смолчал, поскольку Филипп предупредил его, чтобы он ничего не рассказывал об ассасинах. Христиане так боялись этой секты, что, если кому-нибудь приходилось столкнуться с ассасинами, этому человеку переставали доверять даже самые близкие ему люди.
– Я Хью де Каймонт, – сказал госпитальер. – Вы не помните меня, мессир Филипп. Но я видел, как вы дрались с де Ножентом у купальни Силоам.
По дороге в Крэк госпитальеры буквально засыпали Филиппа и Жильбера вопросами. Филипп понял, что ему придется в ближайшем будущем рассказывать о своих приключениях бесчисленное количество раз.
Тропинка, по которой они ехали, скоро превратилась в широкую дорогу, и в конце ее показался замок Крэк. Странно было видеть столь величественное и прекрасное создание рук человеческих в этой безлюдной пустыне, среди песка и белых камней. В лучах солнца сверкали белые стены и круглые башни, странно сочетавшиеся с красноватой пылью земли, с пурпурными вершинами Ливанских гор, видневшихся на горизонте, и с темно-голубым небом Востока.
Филипп часто слышал рассказы о замке Крэк, о его огромных размерах и неприступности, больших кладовых и казармах, в которых размещалось более тысячи человек. Но теперь, подъехав ближе, он в растерянности натянул поводья, остановив коня, – настолько он был поражен, увидев эту знаменитую крепость своими глазами.
Посередине широкой долины, в которой стоял замок, возвышался холм, с искусственно срезанными склонами, чтобы затруднить врагам доступ к стенам. И именно на вершине этого холма когда-то давно госпитальеры решили заложить свою крепость – самый большой замок в мире, высшее достижение военно-строительного искусства крестоносцев, сооруженный с такой любовью и тщательностью, что ему еще не один век предстояло удивлять и радовать глаз сторонников ордена и повергать в уныние его противников.
По мере приближения к замку вырисовывались все новые детали. Филипп смог рассмотреть очертания наружной стены:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101