Основу своего состояния он заложил, торгуя табаком, еще до того черного дня, когда «Навегацкие акты» резко сократили доходы от этой волшебной травки. Но и тогда он не растерялся, а первым скупил сплошь покрытые сочной изумрудной травой речные островки, где и откармливал скот, продавая его затем с огромной выгодой.
Как и многие другие колонисты, попавшие из грязи да в князи, он ни в чем не уступил бы и эрлу. Когда Алан Уокер шел по улицам Джеймстауна, люди глаз не могли оторвать от золотого набалдашника его длинной прогулочной трости и огромных серебряных пряжек на башмаках, бросавших солнечные блики на фантастически дорогую ткань безупречно сшитого камзола.
К счастью для Ланса, Истер Уокер и ее брат были начисто лишены отцовских претензий, иначе она никогда бы не позволила себе столь близкого знакомства с каким-то там лесным дикарем. Чисто человеческие черты знакомых ей мужчин интересовали Истер куда больше их достатка.
По дороге в замок Клейборна Ланс вздыхал, мечтая о том, сколько тепла и уюта принесет девушка в эту запущенную семейную крепость над рекой.
Замок Клейборна пропах кожей и мышами. Сэр Мэтью уделял мало внимания тому, что принято называть комфортом. Простая, почти походная жизнь вполне его устраивала, а о ее неудобствах помогало забывать вино.
Впрочем, подумал Ланс, можно построить другой дом, где-нибудь на севере Энрико. Дом из красного кирпича. Она поможет спланировать его, все там будет по ее желанию — и особая горница для вышивания, и беседка в саду…
Ха! Ланс Клейборн — жених дочери Алана Уокера! Самый отчаянный сорванец и самая очаровательная девушка в колонии! Это вызовет много толков.
На миг дыхание Ланса участилось. И что из того? Каждый мужчина женится, когда приходит его час. Так чего же ждать? Что его пронзит индейская стрела или капитан Форк, вернувшись, вонзит ему кинжал между лопаток?
Алан Уокер, конечно же, станет метать громы и молнии. Он отправил дочь в Лондон, чтобы она подыскала там себе знатного мужа, и был страшно разочарован, когда Истер вернулась, соскучившись по Виргинии. Да он скорее отправит ее в монастырь, чем выдаст замуж без выгоды для себя!
Сэр Мэтью Клейборн был на ножах с губернатором и его советом. По колонии ходили сплетни о дружбе Ланса с Генриеттой Харт и ее веселыми служанками. Его длительные путешествия на запад также не оставались без внимания. Фермерам он казался весьма странным и опасным молодым человеком. Они всегда говорили с ним чрезвычайно вежливо и любезно, но стоило ему уйти, тут же начинали шушукаться за его спиной, словно он был родным братом дьявола.
Хорошо еще, мрачно думал Ланс, что им не известно о его дружбе с индейцами. На восточном побережье этого бы просто не поняли.
Когда Ланс вернулся, сэр Мэтью еще не спал. Не зажигая свечей, он сидел в темноте у южного окна, курил и смотрел на речную гладь, в которой, как в сумрачном зеркале, отражался край леса.
— А, ночной гуляка! — приветствовал сына старый рыцарь. — Ты был у Генриетты?
— Нет, сэр.
— И снова в своем языческом тряпье! — фыркнул сэр Мэтью. — Сущий дикарь!
Ланс опустился на скамью рядом с отцом:
— Да, отец. Но завтра я побреюсь и приму должный вид. У меня есть дело, которое проще уладить в европейской одежде. А вечером я намерен доказать вам, что жизнь на западе сделала мои руки и ноги намного сильнее ваших.
— Фу! Да у меня вырос лоботряс, годящийся разве что в дровосеки!
— Возможно, сэр, — рассмеялся Ланс, — но западные плантации принесут нам целое состояние.
— Не довольно ли нам земли?
— Наши восточные земли истощаются с каждым годом. Цены на табак падают. Там же, в верховьях, зерно зреет, а скот жиреет прямо на глазах. Стебли маиса достигают двенадцати футов, а родниковая вода вкуснее вашей лучшей мадеры! И там нет болезней.
Сэр Мэтью с силой опустил свой тяжелый кулак на подоконник и сказал:
— Я отсюда и шага не сделаю! Я останусь здесь, в этой разъеденной цингой колонии до тех пор, пока… пока…
— …пока губернатор не разорит вас?
— Что ты сказал? — свистящим шепотом спросил старый рыцарь, вставая.
— Вы не первый, отец, кто впадает в губернаторскую немилость. Взгляните на Ричарда Лоренса, который вынужден держать таверну, чтобы выжить. Спросите Драммонда, чьи земли тают день ото дня. Люди завидуют Байерду и Крю, забравшимся так далеко на запад, что хищные лапы губернатора не могут их там достать!
— Ты говоришь как бунтовщик!
— Кто знает, сэр, кто знает… В любом случае, я считаю, что Виргиния — доминион, а не испанская провинция. И мы — англичане, а не рабы сиятельного лендлорда. Здесь, на восточном побережье, все предпочитают тихо сидеть и помалкивать, но там, в верховьях, нет губернаторов, судов и продажных сборщиков налогов! Да, там живут индейцы, но если они нападут, то мы по крайней мере сможем защищать свои владения с оружием в руках. Лично я предпочитаю дикарей вашему губернатору и его совету. Йомены, живущие у водопадов, считают, что лучше пасть от стрелы индейцев, чем остаться без гроша!
— В стране не должно быть заговоров и бунтов! — гневно вскричал сэр Мэтью, вновь ударяя по подоконнику. — Твои слова — слова предателя, кромвельского пресвитерианина! Будь я королем или губернатором Беркли…
— …Вы были бы справедливы, отец, и царил бы порядок. Вы не стали бы издавать одни законы для богатых, а другие — для бедных, одни — для любимчиков, а другие — для гонимых. Вы бы не вели себя, как кровожадный пират!
— В самом деле…
— Да, отец. Я говорю совершенно серьезно. С дальних границ, куда нога губернатора не ступала вот уже больше двадцати лет, наша страна видится совсем иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102