— Мы опасались, что вам не удастся прорваться к нам, Ланс. Не менее четырех отрядов саскеханноков проскочило мимо нас за последние полмесяца. Главные силы дикарей сосредоточились в шести милях к западу отсюда, на том берегу реки. Лед пока что непрочен, но когда он схватится, они перейдут, как бы мы ни пытались их остановить…
Командующий задумчиво посмотрел на огонь, затем спросил:
— Вы добрались без приключений?
— Я столкнулся с одним из этих отрядов, — ответил Ланс
— Что?!
— Я не пострадал, сэр. Там было двадцать индейцев. Теперь — девятнадцать.
— Хорошо, хорошо… Что нового в Джеймстауне?
— Там полным ходом идут приготовления к войне. Сэр Генри муштрует новобранцев.
— Но губернатор ничего не пишет о…
— Не думаю, чтобы войско сэра Генри Чичерли отважилось войти в западные леса, сэр, — вяло улыбнулся Ланс. — У Лоренса все даже держат пари на то, что оно и шага не сделает из Джеймстауна. По их мнению, губернатор просто решил устроить парад, дабы успокоить население и заткнуть рот крикунам.
Вашингтон нахмурился и поскреб давно не бритый подбородок.
— Понятно.
— Зреет большое недовольство, сэр. Многие семьи потеряли сыновей в ту печальную кампанию. Они не понимают, как и почему мы потерпели поражение.
— Этого и я не могу понять, — заметил Вашингтон.
Он пошевелил угли кочергой и испытующе взглянул на Ланса.
— Клейборн, вы умны не по годам, так скажите, что бы вы стали делать на месте командира этого форта?
Ланс поколебался с ответом, затем неуверенно произнес:
— Не знаю, могу ли я давать вам советы, сэр…
— Глупости, молодой человек. Так что бы вы сделали? Наше положение вам известно.
— Но у вас есть и свои соображения на этот счет, сэр, — ответил Ланс, покосившись на кучку пепла, еще недавно бывшую письмом губернатора.
— Не станем пока о них говорить. Кроме того, нам до сих пор не до конца ясна позиция сэра Беркли… В 1656 году по этой земле уже прокатилась волна пришедших с севера дикарей. Они разметали нашу милицию… а затем ушли. Его превосходительство, похоже, надеется на подобный исход и теперь.
— А что если саскеханноки захотят остаться в Виргинии навсегда?
— Вряд ли. Это самая населенная колония из всех.
— Тем больше славы для Блума, их вождя, — заметил Ланс. — Саскеханноки ни с кем не торгуют, они — воины… На месте командира форта, сэр, я бы создал маленькие мобильные отряды и прошелся бы рейдом по их тылам, уничтожая лагеря и стойбища.
Вашингтон не торопился с ответом, и, сжав кулаки, Ланс продолжил:
— Черт возьми, сэр, индейцы ничуть не лучшие воины, чем мы! Среди наших ополченцев много сильных опытных людей, знающих эти места, как свои пять пальцев. Бэкон и Ингрем стоят сотни индейцев каждый. Крю, Фонлеруа и Блэнд — даже больше чем сотни. И они будут сражаться, сэр, что бы там ни удумал губернатор. Если сэр Вильям откажет им в снаряжении, они вооружатся на собственные деньги. Они никогда не отдадут свои плантации без боя.
Лоб Вашингтона прорезала глубокая морщина.
— Губернатор полагает, — сказал он, — что цепь наших фортов вдоль реки способна остановить индейцев. Его стратегия — сдерживать их здесь и выжидать.
Ланс нахмурился.
Вашингтон поднял указательный палец:
— Так-то, юноша! Приграничные фермеры хотят отбросить индейцев назад, сколько бы золота и жизней им это ни стоило. А губернатор считает, что ждать — дешевле. Мы не можем создавать маленькие отряды. Мы вынуждены подчиняться приказам.
Но, несмотря на почти что издевательский тон полковника, Ланс понял: его никто не собирается поучать, просто этот сильный и мужественный плантатор страдает не меньше его, всей душой стремясь встретиться с индейцами в решающем поединке.
— Есть выход еще дешевле, — зло ответил Ланс. — Пусть губернатор выберет пятьдесят фермеров, закует их в железо и отведет, как баранов, к вождю саскеханноков. А фермерам он пусть скажет: «Терпение, друзья мои! Вы — цена мира. Индейцы ничего вам не сделают, только поджарят на медленном огне, а перед смертью отрежут языки».
— И вы туда же, Клейборн? — негромко сказал Вашингтон, не отрывая глаз от пылающих углей. — Вы, сын придворного, возведенного в рыцари за доблесть и отвагу на поле боя, призываете к бунту?
— Ни к чему я не призываю, — устало ответил Ланс. — Но разве я, свободный англичанин, не имею право открыто критиковать представителя власти? Эта земля принадлежит Беркли не более, чем нам.
— Эта земля и вправду странно действует на людей, — вздохнул Вашингтон.
— И бобровые шкурки тоже, — не удержался Ланс.
— Фу, юноша! — воскликнул Вашингтон, встал и закрыл дверь. — Вы повторяете опасные сплетни.
— Буду рад, если это окажется просто сплетнями, сэр. Но я жил среди индейцев и…
— Что, что?
— Я много месяцев прожил как дикарь, сэр. У потомаков — голландские мушкеты. У доэгов и пискатавов — тоже. Монаканы и окканичи, а также их северные союзники — ноттоваи, тутелы и сапони неплохо стреляют из английских ружей, проданных им губернатором Беркли в обмен на пресловутые шкурки. И все эти племена, равно как и многие другие, присоединятся к саскеханнокам, если только мы не двинемся на север. Вам это известно не хуже, чем мне. Вся пограничная торговля губернатора ведется посредством пороха, пуль и мушкетов. А на шкурках можно быстро сделать целое состояние, недаром они его монополия.
— Фу, юноша…
— Я говорю лишь то, что и так известно. Всего-навсего досужие сплетни…
— После оленины вы почувствуете себя значительно лучше, — заметил Вашингтон, вышел и дал указания часовому.
Ланс подбросил дров в огонь. Комната ярко осветилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102