— Бунтовщик!
Он с упреком посмотрел на нее и сказал:
— Да, бунтовщик! Нетрудно прослыть бунтовщиком среди трусливых мужчин и излишне болтливых женщин побережья.
— Если бы я была виновата в том, что вы мне приписываете, я бы не стала оправдываться и позволила бы вам ненавидеть меня, — холодно ответила она.
— Я сыт по горло этими проклятыми восточными плантациями! — воскликнул Ланс.
— А заодно и мною?
— Да! Вами в первую Очередь! — В его глазах мелькнули злость и обида.
— Вы действительно считаете, что я рассказала Беркли о ваших планах?
— Конечно.
— Вы просто дурак! Я даже отцу и брату ничего не говорила!
— Но меня же арестовали!
И тут его словно озарило. Ивлинг! Сэр Мэтью договаривался с ним заблаговременно, а губернатор задержал его отплытие и приказал привести корабль в Джеймстаун… Ивлинг мог проболтаться Беркли.
— Мне жаль, что я была груба с вами, — примирительным тоном сказала она.
— А мне жаль, что я был бунтовщиком! — ответил он. — Можете пойти на берег и позвать на помощь. Быть может, какой-нибудь пират Беркли услышит и спасет вас.
— Спасет? Разве я в опасности, Усак?
— Еще бы! Жить под одной крышей с обросшим, небритым виргинцем, гордящимся тем, что его объявили вне закона! Что может быть опаснее?
Но его гнев начал ослабевать, когда он снова назвала его индейским именем «Усак». Это напомнило ему те времена, когда образ девушки мучал и грел его сердце.
— Тогда и я вне закона, Усак. Я пойду с вами. Мы найдем лошадей и ускачем на Запад.
Он удивленно взглянул на нее.
— Да, Усак. Я не знаю, из-за чего на самом деле разгорелась гражданская война на плантациях, но себя я наконец поняла. Я хочу уехать с вами. Я буду готовить вам мясо и… — Она отбросила ладонью упавшие на лоб волосы, но Ланс успел заметить, что она покраснела.
— Вы и представления не имеете, о чем говорите, — возразил он.
— Но почему?
Он отвернулся и принялся точить нож. Она снова рассердилась, на этот раз из-за его безразличия. Ей нужно вымыться, найти расческу, одежду… нижняя сорочка почти не закрывала ее тела.
— Вас не затруднит выйти ненадолго? — попросила она. — Только не уходите, пожалуйста, далеко. Я вас скоро позову.
Ланс молча поднялся. Вот уже четыре часа он отчаянно сражался с самим собой. Но безуспешно. Она была очень красива. Слишком красива. Он взял ружье и рог с порохом.
— Хорошо, — ответил он и вышел за дверь.
Минуту спустя она окликнула его и попросила нож. Ланс просунул нож под дверь и спустился к берегу. Что она задумала? Он нетерпеливо ждал.
Истер между тем обнаружила в хижине настоящее сокровище — большой свернутый кусок старого остбургского полотна, спрятанный кем-то под подоконником. Отрезав от него несколько ярдов и украсив материал кусочками медвежьей шкуры, она быстро соорудила себе великолепное платье. Не имея ни ножниц, ни иголки, Истер справилась со всем одним ножом. Затем она аккуратно уложила волосы, стянув их белой лентой от своей нижней сорочки.
Девушка позвала Ланса и от души расхохоталась, увидев его вытянувшуюся физиономию. А он просто смотрел на нее, не в силах отвести глаз от смеющегося лица. Все в ней дышало молодостью и жизнью.
— Нам надо уходить отсюда, — хрипло выговорил он наконец.
— Что вдруг? — кокетливо осведомилась Истер.
— Потому что в этой хижине вместе с нами поселился дьявол.
Она снова рассмеялась.
Мысленно обозвав себя последним болваном, Ланс подошел к Истер и обнял ее. Их губы слились в долгом поцелуе.
На следующий день дождь перестал, но вода в ручье не спадала. Но Ланса и Истер это больше не беспокоило. Старая хижина Дика Поттса стала приютом любви.
Куском угля они рисовали на стене очага план своего нового дома, обставляли его мебелью, наполняли детьми, друзьями и любимыми слугами. Истер настаивала, чтобы, помимо оружейной, в их доме была зала под библиотеку. Зеркала они закажут во Франции, ковры — в Смирне, одеяла и покрывала — в Шотландии…
Влюбленным казалось, что они могут вечно жить в маленькой хижине, мечтая о будущем. Но еще многое предстояло сделать. Ланс должен был найти для нее безопасное место, где бы она спокойно дожидалась его возвращения с Запада. Лучше всего для этого подошел бы дом Дэвида Брума.
Однажды, увидев плывущее по течению пустое каноэ, Ланс сплавал за ним и привел его к берегу. На следующий же день они отплыли на юг. Пристав невдалеке от плантации Кендолла, они нашли лошадей и перепуганных рабов для путешествия к Бруму. Индейцы не трогали густо населенный северный берег Джеймс-ривер, что более чем устраивало миролюбивого священника.
Ланс протрубил в рог излюбленный сигнал принца Руперта, который Брум должен был помнить. И действительно, ворота перед ними распахнулись, и они въехали в просторный двор.
Энн Шорт, супруга Брума, пришла в ужас от медвежьего наряда Истер и подарила ей замечательное платье. Хозяин дома, радуясь приезду дорогих гостей, болтал без умолку и открыл заветную бутыль превосходной мадеры. На ужин были осетр, жареная оленина и оживленная беседа.
Брум растолстел и пребывал в полном счастье. Стряпня Энн являла собой чудо кулинарного искусства. Радушная хозяйка откровенно любовалась Истер и не отходила от нее весь вечер.
Она чуть в обморок не упала, услышав, что молодые люди жили вместе в какой-то хижине в глуши лесов. Нет, об ЭТОМ нельзя рассказывать больше ни одной живой душе, иначе репутация мисс Уокер будет безнадежно испорчена. И не стоит тянуть со свадьбой. Да, Ланс вне закона, но что-нибудь придумать можно наверняка.
На следующий день рано утром Дэвид приготовил все необходимое и попросил Энн разбудить гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102