— Ты спрашивал ее, хочет ли она остаться?
— Нет.
— Ты говорил ей о своих сомнениях?
— У меня не было возможности. — Тагай не смел встретиться взглядом с насмешливыми глазами тетки. — Я не буду знать, что ей ответить.
Гака рассмеялась.
— С мужчинами всегда одно и то же! Вы считаете, что говорить можно только тогда, когда вы все знаете. А достаточно просто задать истинный вопрос своего сердца. И позволить женщине выслушать и дать ответ.
Тагай не успел ответить: из-за ближайшего вигвама вышел Отетиан.
— Тагай, идем! — позвал он. — Каноэ уже на воде! Тагай шагнул было на зов, но потом снова повернулся к тетке.
— Скажи ей, — попросил он. — Скажи ей: когда я вернусь… если…
— Да, племянник?
Юноша снова посмотрел на нетерпеливого Отетиана, протягивавшего ему лук, колчан и мешок с припасами. Заглянул в свое будущее чуть дальше — глянул на опасности, которые ждали его на острове. На все то, что еще было в его Новом Свете.
— Ничего. Говорить нечего.
Тагай направился к ожидавшему его воину, повесил колчан за спину, прикрепил мешок к поясу, взял лук. И вместе они убежали к берегу реки.

* * *

Анна шла по берегу речки, не видя дальше следующего шага. Быстрое движение как будто утешало ее, оно словно увеличивало расстояние, отделявшее девушку от ее смятения. По крайней мере, так ей казалось. Однако когда Анна остановилась отдышаться в удалении от ограды поселка, то обнаружилось, что смятение последовало за ней.
И теперь Анна осматривала уголок, где еще не бывала, на отошла от протоптанной тропы и двигалась вдоль более узкого ручья. Там, где она остановилась, ручей немного расширялся и становился глубже, образуя небольшой омут. Его затеняли плакучие ветви трех серебристых берез. Знакомые деревья и тихое журчание воды напомнили ей о другой поляне, за стенами Монтальчино.
— Ох, Хакон, Хакон!
Ее глаза наполнились слезами при мысли об огромном седобородом скандинаве и других любимых ею людях. Ее овдовевшая мать, которой так нужна отсутствующая дочь. Ласковый Фуггер. Эрик и Мария, юные влюбленные, которым она завидует. Внезапно Анна почувствовала себя страшно далекой от всего, что ей было близко и понятно. И все это — из-за того, что она послушалась рун, когда находилась в месте, которое было так похоже на это.
Девушка посмотрела на сверток, который продолжала сжимать перед собой, и ощутила очертания мертвых костей королевы.
«Зачем мне дожидаться полнолуния? — подумала она. — Это место и это время подходят не хуже других. Почему бы просто не закопать ее здесь и не покончить с этим? А когда дядя Пьер отправится обратно на своем корабле, я смогу сразу же поехать с ним и вернуться к тем, кого я люблю. К тем, кто любит меня».
На другом берегу ручья в лес уходила тропа. Где-нибудь в его гуще должно найтись уединенное местечко, идеально подходящее для тайных похорон. Подняв повыше подол бисерного платья, одолженного Гакой, Анна шагнула в воду, чтобы перебраться через поток. В середине омута вода дошла ей до бедер, и на секунду девушка приостановилась, чтобы насладиться этим ощущением, чудесной прохладой в летнюю жару.
Что-то с громким плеском упало в воду рядом с ней. Анна метнула взгляд на крону дерева, нависшего над водой. А потом услышала негромкий смех и повернулась — чтобы увидеть, как ей показалось, синюю змею, которая смотрела на нее из высокой травы.
— Я был еще ребенком, когда сбежали последние бледные воры, которые оказались такими слабыми, что не смогли тут прижиться, — проговорил Черный Змей, выставляя наружу лицо. — Но я помню, что все их женщины были тощими сучками. У них не было таких ног — сильных, как у тебя.
Анна опустила подол платья, не заботясь больше о том, чтобы оно не намокло. Она быстро направилась обратно к берегу. И все равно не успела добраться до него раньше Черного Змея. Он стоял прямо над ней, протягивая руку.
— Давай я тебе помогу, — мягко предложил он.
Эта мягкость заставила ее замереть, потому что она видела его холодные глаза — и ощутила резкий укол страха. Анна опустила глаза, посмотрев на свои руки. Она продолжала сжимать останки Анны Болейн. Девушка отвела руку к мешочку на поясе и спрятала туда шерстяной сверток.
Мягкость в обращении Черного Змея исчезла.
— Что ты так поспешно спрятала? — спросил он. — Уж не оки ли это той Великой Ведьмы, о котором я слышал?
У нее не было времени изумиться или задуматься о том, где этот индеец мог слышать о руке Анны Болейн, потому что Змей наклонился и неожиданно и быстро вытащил Анну Ромбо из омута. Одна его рука стремительно обвилась вокруг нее.
— Да, — проговорил индеец, — и здесь ты тоже не тощая.
Покрытая татуировкой рука стальным обручем держала девушку, больно стискивая и прижимая к твердой груди. Анне трудно было дышать. Она посмотрела в черные глаза, где не было жалости — только пугающее желание. Он начал отходить с ней назад.
Белый Можжевельник! Белый Можжевельник! Голос был юным — голос мальчишки, и раздавался он из-за высокой травы, с тропинки позади них. Хватка чуть ослабела, и Анне удалось вздохнуть.
— Доне! — позвала она.

Глава 4. ОХОТА НА ОЛЕНЯ

Мгновение спустя мальчик уже появился и быстро заковылял к ним.
— Уходи, ребенок. — Черный Змей продолжал держать Анну Ромбо. В его глазах полыхала ярость зверя, хищника, которого застали над жертвой. — Уходи, пока я не сделал тебе больно.
Мальчик остановился, но не отступил.
— Но, Черный Змей, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173