Не лишайте меня залога. Уступите мне это сокровище, и вы обеспечите мне победу.– Если он должен обеспечить вам победу, он ваш, – сказала с живостью Маргарита.– А! Я вижу, вы хотите отомстить шевалье Кричтону за какое-нибудь оскорбление?– За самое большое, за какое только может мстить женщина, – отвечала Маргарита. – Я не скрою от вас, что я хочу мстить ему за измену."Итак, – подумал Генрих, – мне предназначено узнать о моем бесчестии из уст той, которой я не могу не верить".– Я тоже, – продолжал он громко, – должен отомстить этому шотландцу. Вы не смогли бы найти лучшего способа ответить на ваши обиды. Он меня оскорбил так же глубоко, как и вас.– Это невозможно!– Многие на моем месте сочли бы мою обиду за самую большую, какая только может быть. Но я не стану спорить с вами. Вы, без всякого сомнения, лучший судья в том, кто из нас глубже оскорблен.– Я понимаю, что вы хотите сказать, – сказала Маргарита. – Я оскорблена изменой любовника, вы – неверностью жены.– Да, именно, – отвечал Генрих.– Так смойте пятно с вашего имени кровью изменника! – вскричала королева. – Что же касается неверной жены, то если смерть любовника не послужит вашему возмездию, я клянусь, что ее проступок не останется безнаказанным, если она принадлежит ко двору Франции или Наварры.– Измена неверной жены не останется безнаказанной, – отвечал Генрих, – но, к счастью для нее, мой план мести отличается от предложенного вашим величеством.– Вы, значит, ее любите, несмотря на ее проступок? – спросила Маргарита.– Нет, – печально отвечал Генрих, – но я ее любил и в память об этой прежней любви я ее пощажу.– Ваша жена счастлива, что обладает таким терпеливым мужем, – сказала с усмешкой Маргарита.– Да, ваше величество, она счастливее, чем заслуживает, я должен в этом сознаться, – отвечал Генрих.– Вы, может быть, раскаетесь в этой слабости, когда будет уже поздно, – заметила Маргарита. – Я не понимаю, как можно простить подобное оскорбление.– Эти слова были бы вашим приговором, если бы были произнесены в присутствии короля, вашего супруга.– Не говорите о Генрихе, он сам уже давно отверг мою любовь. Он не может жаловаться. Я могла бы его любить, но…– Но что, Маргарита?– Ничего!.. Я хочу говорить теперь не о нем, а о вас. "Вот две личности, очень близкие одна другой", – подумал король.– Слушайте! – вскричала Маргарита, хватая руку Генриха своей пылающей рукой. – Ваша жена вас оскорбила, вы ее не любите?– Я уже сказал вам о состоянии моего сердца, ваше величество. Не раскрывайте кровавой раны.– Я раскрываю ее для того, чтобы вылечить. Слушайте меня. Если исход этой борьбы будет роковым для… шевалье Кричтона, моя любовь будет вашей наградой."Ventre-saint-gris! – подумал Генрих. – Вот оригинальное возмездие за мою обиду!"– Что вы скажете на это? – спросила с нетерпением королева.– Неужели вы можете сомневаться в моем ответе, Маргарита? Я принимаю ваше предложение. Но что будет служить мне ручательством вашей искренности?– Мое слово, слово оскорбленной и мстительной женщины, слово королевы.– Когда оскорбление будет отмщено, королева забудет то, что обещала женщина.– Женщина никогда не забудет, что она королева, – отвечала гордо Маргарита. – Когда мы приказали барону Вито убить развратного дю-Гюа, когда мы сделали ему такое же предложение, как делаем вам теперь, он не колебался. Но он нас любил долгое время.– Я вас любил еще дольше, Маргарита, – отвечал Генрих взволнованным голосом, – и я исполню ваше приказание. Но не сравнивайте меня с убийцей Вито.– Я не могу порицать вашу недоверчивость, шевалье, – сказала королева, принимая прежний нежный и ласковый тон. – Если бы я сделала вид, что люблю человека, которого я никогда не видела, черты и имя которого мне неизвестны, я солгала бы, я бы вас обманула. Но в вашем голосе есть что-то такое, что внушает мне доверие. Я вам не колеблясь раскрыла все тайны моей души. Как благородный рыцарь вы их не выдадите. Повинуйтесь моей просьбе, и я исполню мое обещание. Вы требуете залог моей искренности. Вот это победит все ваши сомнения.С этими словами она сняла с шеи жемчужное ожерелье, блеск которого соперничал с ослепительной белизной ее кожи.– Это подарок Генриха Наваррского, – сказала она.– Черт возьми! – вскричал король. – Его подарок?– В день нашей свадьбы. Теперь он ваш.– Если бы Генрих Наваррский предвидел такую судьбу этого ожерелья, он скорее отрезал бы себе руку, чем дал бы его вам.– Что вы говорите?– Извините, ваше величество. Я имею странную привычку ставить себя на место других, и в эту минуту я вообразил себя на месте вашего доверчивого супруга.– Довольны вы этим залогом? – спросила с нетерпением королева.– Вы уступаете его без сожаления?– Без малейшего. Я пожертвовала бы моей жизнью, отдала бы мое королевство на алтарь возмездия, а вы думаете, что я не решаюсь расстаться с подарком человека, которого я никогда не уважала. Однако не заблуждайтесь и не думайте, что этот залог не имеет никакой цены. Это моя судьба! С ним вы можете требовать исполнения моего обещания или, – прибавила она изменившимся голосом, – погубить меня. Довольны ли вы?– Дайте мне это ожерелье.– Снимите ваш шлем, я сама повяжу его. Идите на арену! Смерть изменнику и позор неверной жене!– Да, – отвечал король, снимая шлем и устремляя суровый взгляд на Маргариту. – Примите на себя ваши собственные слова. Позор неверной жене!– Генрих! – вскричала королева. – Сжальтесь! Сжальтесь!– Молчите! – сказал король. – Вот мое возмездие.Маргарита сделала страшное усилие, чтобы побороть свое волнение, но силы изменили ей, ноги подкосились, и она упала без чувств на руки ла Ребур, вовремя подоспевшей ей на помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132