Между тем Бент Арвидсон выбрал себе шестерых помощников и расставил их таким образом, что все выходы из замка были перекрыты. Сам же встал па стражу у главной лестницы и буквально не сводил глаз с пленника.
Свен прислонился к стене. Лицо его, как прежде, было спокойно и безмятежно. Никто не уловил бы на нем следов тревоги или печали, а между тем душу его захлестнуло безысходное отчаяние, замыслы его были сорваны, а надежда — растоптана. Сразу же после того, как Бент расставил часовых, над главной лестницей вдруг отворилась дверь, и в ней показался человек в коротком пасторском облачении, высоких ботфортах и с трубкой в зубах. Это был полковой священник.
— Что ж, Бент Арвидсон! — воскликнул он, погасив трубку и засунув ее в карман. — Где несчастный грешник, которого я пришел напутствовать?
— А вон там, у стены, — отвечал Бент. — И, если святой отец позволит, я последую за ним, согласно данному мне приказу.
— Что ж, ступай, — отвечал священник, — полковник Спарре объяснил мне, чего он хочет.
Священник подошел к Свену. Солдат с карабином в руках застыл в трех шагах от них, так, чтобы слышать каждое слово, которым пастор обменяется с пленником.
— Сын мой! — звучно и торжественно возвестил священник. — Когда человек готовится умереть, одна лишь вера может принести ему утешение.
— Ваша правда, господин пастор! Однако утешение требуется человеку и тогда, когда он готовится жить! — отозвался Свен.
— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился священник, не ожидавший, что его перебьют.
— А только то, что я согласен с вами, и потому никогда не забывал бога с тех самых пор, как ребенком узнал о нем.
— Значит, ты готов к участи, которая тебя ждет?
— Готов! — с горькой улыбкой повторил Свен. — Неужели, святой отец, вы никогда не слыхали моего имени?
— Разумеется, я услышал его в первый же день, как мы ступили на землю этой страны!
— Как же вы, ученый человек, могли думать, что, решившись на борьбу с врагом, я не приготовился к смерти?
— Но коли так, — возразил священник, — зачем же ты пожелал меня видеть?
— Чтобы дать вам возможность совершить доброе дело!
Бент Арвидсон навострил уши и сделал шаг вперед.
— Для кого? — спросил священник.
— Для моих врагов, — отвечал Свен. — Генерал, который отдал приказ о моей казни, недавно приходил сюда и, осыпав меня оскорблениями, спросил, что мы сделали с его сыном, полагая, что мы захватили его в плен или даже убили. Я же хочу отплатить добром за зло, и вы станете орудием этого доброго дела. Разве вам это не по сердцу?
— Разумеется, по сердцу, — отвечал священник, — расскажи мне, что тебе известно о нашем юном прапорщике.
— Сначала вы должны пойти к господину генералу и передать ему мои слова, чтобы он отсрочил казнь на один час. Затем вы сходите в соседний поселок и разыщете там дом Педера Фоса, у которого вы увидите женщину и малое дитя, и, когда вы передадите ей поклон от Свена Поульсена, она назовется моей женой. Скажите ей тогда, что я здесь, у вас в плену, и пусть она вспомнит о том, кого мы уложили на кучу хвороста, и еще скажите, что от этого зависит жизнь человека. Ничего из моих слов не упускайте и не добавляйте, и, когда вы принесете мне ее ответ — только постарайтесь получше его запомнить, — генерал узнает, где находится его сын.
— И ты ручаешься своим словом, что так оно все и будет? — горячо спросил священник.
— Нет, господин пастор, — отвечал Свен, — я ручаюсь своей жизнью!
Священник торопливо поднялся по лестнице и вскоре воротился. Еще шагая по двору, он крикнул Свену:
— Я передал твои слова генералу. Все будет, как ты пожелал, а сейчас я бегу в поселок!
Свен кивнул головой, и священник торопливо зашагал по подъемному мосту.
Уже начало смеркаться, замок заволокло густой снежной пеленой. Поскольку Бент и шестеро его солдат перекрыли все выходы из замка, во дворе стало тихо. Часы на башне юнгсховедской церкви пробили пять, и было слышно, как за воротами замка орудуют заступами и лопатами солдаты, роющие Свену могилу в мерзлой земле.
После ухода священника Бент возвратился на свое прежнее место у главной лестницы. Свен остался один, молча и недвижно застыв у стены.
Возможно, читатель уже позабыл наказ, который Свен дал своей жене в тот вечер, когда капитан Кернбук вывел энгов из хижины.
«Если нам придется плохо, — сказал он, — ты получишь весть от меня или Ивера насчет хвороста и, как бы загадочно ни звучали наши слова, знай одно: ты должна тайком пробраться в лес и поджечь хворост. Для наших людей это сигнал к сбору. Может статься, от этого будет зависеть моя жизнь».
Мела метель, вокруг густел мрак, уже и солдаты потянулись назад по подъемному мосту: могила была готова. В тот самый миг, когда распахнулись ворота и шведские солдаты вступили во двор, из собачьей конуры, неподалеку от которой стоял связанный Свен, донеслось глухое рычание. Свен насторожился, затем медленно повернул голову.
— Свен! — прошептал голос, при звуке которого сердце энга бешено заколотилось.
— Это ты, Ивер?
— Я!
— Как ты сюда пробрался?
— Я спрятался под возом сена, прокрался в подвал, затем выбрался из окна и залез в конуру.
— А люди наши где?
— Все на своих местах!
— Что это ты там бормочешь, Свен-Предводитель? — спросил Бент Арвидсон.
В наступившей темноте он уже не мог видеть Свена со своего поста у основания главной лестницы, а потому подошел к стене, где стоял пленник.
— Читаю «Отче наш», — отвечал Свен.
— Читай себе с богом — это тебе пригодится!
Свен продолжал:
— «Да свершится воля твоя…» Оружие у тебя есть?
— Два пистолета и нож.
— «Хлеб наш насущный даждь нам днесь…» Надергай труту и посыпь его порохом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83