Такой же,
только с еще более могучей животной и растительной жизнью, была
доисторическая Земля. Повторялась картина, некогда известная в земной
истории во время заселения Америки белой расой. Пионеры по периферии,
вольные, необузданные, плохо соблюдающие законы, и хранители веры и
общественного порядка в обжитых центрах. Затем обуздание пионеров до
полного подавления вольного общества. И неспроста столица планеты
называется городом Средоточия Мудрости. Это имя возникло в пионерские
времена освоения планеты Торманс.
На Тормансе изначально степи преобладали над лесами. Природа
планеты не породила животных-гигантов, вроде слонов, носорогов или
жираф Земли. Самыми крупными из наземных четвероногих считались
рогатые твари размером со среднего земного быка, ныне уже исчезнувшие.
Колоссальные стада быкоподобных и антилопообразных существ некогда
наводняли огромные степи. В мелких, прогретых лучами красного солнца
морях кишели в сплошных чащах водорослей рыбы, поразительно схожие с
земными.
Отсутствие сильных ветров на планете подтверждалось тем, что на
возвышенных участках экваториального побережья раньше росли деревья
немыслимых на Земле размеров. В более близких к полюсам зонах прежде
существовали обширные болота, покрытые зарослями однообразных
деревьев, похожих на земные таксодии, только с коричневатым оттенком
мелких и узких, подобных расплюснутым хвоинкам, листочков.
Все это было на Тормансе, как неоспоримо свидетельствовали
заснятые в отдаленные времена фильмы. Но теперь земляне повсюду видели
или возделанные поля, или бесконечные площади низкого кустарника,
нагретые солнцем и лишенные всякой другой растительности. Даже слабые
ветры Торманса вздымали и кружили над кустами густую пыль. Отраднее
выглядели сухие степи, но и там трава казалась низкой и редкой, скорее
напоминая полупустыни, когда-то распространенные в области пассатных
колец Земли.
Может быть, фильмы о прошлом планеты утоляли естественную тоску
тормансиан по былому разнообразию родной природы? Подавляющее
большинство населения обитало в огромных городах, где, конечно, лихие
скачки и стрельба на степных просторах или охотничьи экспедиции в
дремучие леса под яркими и чистыми звездами навсегда отошли в
невозвратимое прошлое.
Труднее поддавались объяснению зрелища иного характера, в
которых красивые женщины частично обнажались, совершая эротические
движения и замирая в объятиях мужчин в откровенных до отвращения
позах. В то же время земляне ни разу не видели полной наготы или
чистой открытости Эроса, столь обычных на родной планете. Здесь
обязательно что-то оставалось скрытым, искажалось, пряталось, намекая
на некие запретные или тайные качества, вероятно, с целью возбудить
слабое воображение или придать особый вкус надоевшим и утратившим
интерес отношениям полов.
Этот специфический эротизм сочетался с неизвестной на Земле
обязательностью одежды. Никто не смел появиться в общественных местах
или находиться дома в присутствии других людей иначе, как полностью
прикрыв свое тело.
Женщины чаще всего носили просторные короткие рубашки с широкими
и длинными рукавами и низким стоячим воротником, перехваченные мягким,
обычно черным, поясом, и широкие брюки, иногда длинные, до щиколоток,
юбки. Почти таков же был мужской костюм, но с более короткими полами
рубашек. Только молодежь появлялась в коротких, выше колен, штанах,
очень похожих на земные. В общественных собраниях или на празднествах
надевали одежду из ярких и узорчатых материй и набрасывали короткие
плащи или накидки с великолепной вышивкой.
Одежда показалась землянам удобной и простой в изготовлении,
соответствовала теплому климату планеты и самым разнообразным условиям
труда. Красивые сочетания оттенков красного и желтого, по-видимому,
нравились большинству женщин и очень шли к смуглому тону их кожи и
черным волосам. Мужчины предпочитали серо-фиолетовые и пурпурные цвета
с контрастной отделкой на воротниках и рукавах. Часть тормансиан
носила на левой стороне груди, над сердцем, нашивки в форме
удлиненного горизонтального ромба с какими-то знаками. Как подметила
Чеди, тем, у которых в ромбе блестело нечто похожее на глаз,
оказывалось особенное уважение. А вообще-то уважение друг к другу как
будто отсутствовало. Бесцеремонная толкотня на улице, неумение
уступать дорогу или помочь споткнувшемуся путнику изумляли
звездолетчиков. Более того, мелкие несчастья вроде падения на улице
вызывали смех у случайных свидетелей. Стоило человеку разбить хрупкий
предмет, рассыпать какую-нибудь ношу, как люди улыбались, будто
радуясь маленькой беде.
Если же случалась большая беда - телепередачи показывали иногда
катастрофы с повозками или летательными аппаратами,- то немедленно
собиралась толпа.
Люди окружали пострадавших и молча стояли, наблюдая с жадным
любопытством, как одетые в желтое мужчины, очевидно врачи и спасатели,
помогали раненым. Толпа увеличивалась, со всех сторон сбегались новые
зрители с одинаково жадным, звериным любопытством на лицах. То, что
люди бежали не для помощи, а только посмотреть, больше всего удивляло
землян.
Когда передача шла непосредственно со стадиона, завода, станций
сообщений, улиц города и даже из жилищ, то речи диктора или музыке
неизменно сопутствовал однообразный глухой рев, вначале принятый
звездолетчиками за несовершенство передачи.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26