Эти дискуссии, связанные с различной исторической обстановкой, без перерыва находились в повестке дня начиная с 1920 — 1921 до 1927 — 1928 годов. Достаточно сослаться на дискуссию о профсоюзах, на дискуссию 1921 года о партийной демократии, на появление «левой» (троцкистской) оппозиции в 1923 году, на борьбу между Сталиным и Троцким за власть, на сформирование «ленинградской» оппозиции, а затем «троцкистско-зиновьевской оппозиции», на ее разгром на XV съезде партии в 1927 году и, в конце концов, на разгром группы Бухарина. Естественно, эти дискуссии были связаны не только с политической властью, руководством и вообще механизмом деятельности партийных и рабочих организаций, они касались проблем управления экономикой, развития культуры, различных художественных течений, и в конечном итоге были связаны с попытками свернуть нэп. Однако пойдем дальше.После победы Октября Сталин вошел в узкий состав советского руководства. После революции он в целом правильно оценивал политическую обстановку и точно намечал достижимые цели, хорошо использовал необходимые для этого средства и подбирал нужных сотрудников, хотя, в отличие от других большевистских лидеров, не считался серьезным теоретиком. Так, когда на одном из съездов он пустился в теоретические рассуждения, известный исследователь Маркса Д. Б. Рязанов крикнул ему: «Коба, не смешите людей. Теория — не ваша специальность». Со стороны старых партийных интеллигентов это было не единственным проявлением того, что они пренебрегают способностями Сталина как политика, считая его хорошим организатором, но отнюдь не теоретиком. Позднее это ударило бумерангом по многим из них. Сталин не забыл об этом, ведь все свои политические шаги он всегда связывал с личными симпатиями и антипатиями. Он был умелым полемистом, хитрым и непримиримым соперником, который знал все приемы и ухищрения, необходимые для победы в политической дискуссии. Эти качества в основном сформировались у него за годы работы в партии. Является фактом также то, что у Сталина со многими товарищами по партии возникали серьезные конфликты. Мы уже видели, что в связи с так называемым «грузинским инцидентом» Ленин высказал серьезные замечания по поводу сталинских методов политического маневрирования. Во время пребывания Сталина на посту Генерального секретаря ЦК Ленин выражал серьезное недовольство и по другим вопросам. Проблемы внешне были связаны с тем, что Сталин относился к людям как к пешкам.Когда Ленин заболел, Сталин стремился создать такую обстановку, в которой Ленин был бы практически отрезан от информации, изолирован от жизни партии и необходимой для него работы. Сталин так ревностно пытался осуществлять контроль, что даже начал распространять его на отношения Крупской и Ленина. В декабре 1922 года он грубейшим образом обидел Крупскую. 23 декабря она обратилась за помощью к членам Политбюро — Каменеву и Зиновьеву.«Лев Борисович, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину… О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, т. к. знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию, как более близким товарищам В. И., и прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении Контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая, и нервы напряжены у меня до крайности».Ленин узнал об этом инциденте только в первые дни марта 1923 года. Тогда он поставил вопрос о разрыве своих отношений со Сталиным, если тот не возьмет свои слова обратно и не извинится перед Крупской. Таким образом, не этот личный конфликт подтолкнул Ленина к написанию письма, направленного им в адрес XII съезда партии. В письме, которое мы цитировали в начале данной главы, был поднят вопрос о необходимости укрепления коллективного руководства и о перемещении Сталина с поста Генерального секретаря. Десять дней спустя, 4 января 1923 года, в добавление к этому письму Ленин уже решительно сформулировал предложение о снятии Сталина. «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех. других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение» Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 346,

,Чуть ли не сразу после смерти Ленина его провидческие слова полностью подтвердились. Ленин, очевидно, знал о том, как реагировал Сталин весной 1923 года на XII съезде РКП(б) на критику старым большевиком Н. Осинским партийного руководства. Дело в том, что Осинский с признательностью говорил о Сталине и Каменеве, но подверг критике Зиновьева. Сталин даже похвалу в собственный адрес не мог принять без задней мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113