Какой-то субъект подслушал разговор в пивной и инсценировал лживый ночной телефонный звонок; так, вызвав нервный шок, он добился того, чего в других случаях добиваются с помощью вербовки.
В результате командование ВВС «Юг» получило недостававшего ей врача. Обучение оплатила ГДР.
Я мог себе легко представить, что Западная Германия с ее рекламами и заполненными витринами имеет известную притягательную силу для некоторых граждан ГДР; впрочем, я далеко не все принимал на веру в нашей пропаганде, которая с беспримерным упрямством предсказывала крушение «зональной экономики». Кроме того, я находил просто отвратительным то, что политические расчеты строятся на предположении, хотя бы и ошибочном, что миллионы немцев страдают от нищеты и бедствий; но именно так, в частности, рассуждал подполковник Нисвандт, с которым я как-то беседовал на эти темы. Для экономических успехов ГДР он нашел своеобразное объяснение:
— Рабочим Восточной зоны присуще типичное немецкое честолюбие, они стараются работать разумно и успешно, но не по убеждению, а по традиции. Старое понятия «Made in Germany» сохранило свою силу и в Зоне. В этом весь секрет.
— Они при этом достигли значительных результатов, как я слышал от посетителей Лейпцигской ярмарки.
— Я же именно это и сказал. Однако все происходит в известной мере автоматически. Червоточина скрывается в том, что инженеры и квалифицированные рабочие переходят к нам на Запад. Достаточно, чтобы им сделали приемлемое предложение, — и они все и вся бросают. А другие скоро потеряют к делу интерес. Так что постепенно хозяйство там развалится и разразится гигантское банкротство.
— Так ли уж это желательно, господин подполковник?
— Вы должны политически рассматривать этот вопрос. В Восточной зоне правят коммунисты. Чем ниже там жизненный уровень, тем хуже перспективы у системы. Массы станут бойкотировать руководство. Тогда конец неизбежен.
— Мне трудно себе представить, чтобы восточногерманские рабочие доставили нам такое удовольствие. Ведь при этом они нанесут вред прежде всего самим себе.
Подполковник был явно раздражен тем, что я ему возражал.
Я не видел ничего хорошего в том, что он под конец мне мимоходом сказал:
— Вам надлежит завтра в девять часов явиться к начальнику штаба. Полковник Алдингер зачитает вам вашу характеристику.
Начальник штаба
Полковник Алдингер, променявший руководящую должность в фирме «Телефункен» на пост в бундесвере, обладал достоинствами хорошо функционирующей счетной машины старого образца; он считал, что окружающие должны к нему относиться с почтительным восторгом, с каким обычно относятся к совершенной электронно-вычислительной машине.
Иногда он походил на первого ученика в классе, который тайно заранее выучил весь объем учебной программы, чтобы блистать своими познаниями среди учеников и поражать учителей своим рвением, справляясь таким образом с комплексом неполноценности из-за плохой отметки по гимнастике.
В ряде докладов Алдингер стремился внушить офицерскому корпусу интерес к атомному оружию, ракетам и обработке данных на электронно-вычислительных машинах. Это был «ученый специалист» по уничтожению. Этот умный человек с большой головой на небольшом теле, сгорбившийся в результате длительного корпения над своими расчетами, походил на карлика, и, если бы он был одет в белую куртку вместо мундира, его можно было бы принять за средневекового алхимика.
Будь я режиссером, например специалистом по постановке фильмов, наводящих ужас на зрителя, я бы поручил Алдингеру роль этакого генштабиста с ледяным взором, который в подземном бункере, чуть нажимая пальцем на красную кнопку, дает выход чудовищным силам разрушениями в результате пламя пожирает целый континент либо материк исчезает под водой. У нас же Алдингер был начальником штаба.
Не генерал Гут, а полковник Алдингер возглавлял командование ВВС «Юг». Он командовал соединениями, расположенными в районе от Бонна до Касселя и к югу вплоть до швейцарской границы; это был человек с острым чутьем к военному новаторству, но притом неконтактный и со странностями.
По ассоциации с известным венским комическим персонажем из вырождающегося графского рода мы его называли «Польди»; это было хуже, чем если бы мы просто относились к нему отрицательно.
Когда я к нему явился, он сидел за письменным столом перед грудой поступивших бумаг и папок с документами на подпись. Он умел одновременно говорить по телефону, читать документ, вести разговор и между прочим отдавать приказ ординарцу. Он протянул мне руку через письменный стол, но не предложил мне воспользоваться одним из многочисленных кресел, а лишь сказал:
— Стойте, пожалуйста, свободно.
Услышав такое приглашение, я криво усмехнулся; можно было подумать, что мне разрешено выдвинуть вперед левую ногу, как солдату, которому командир отделения скомандовал: «Вольно!» Стоявший рядом с полковником начальник отдела личного состава подполковник Пфорте, заметив мою усмешку, взглянул на меня неодобрительно.
Надо заметить: этот человек, в руках которого находилась судьба офицеров, от которого зависели характеристики, повышения и перемещения, страдал от язвы желудка и сердечной болезни, именно поэтому, очевидно, у него был такой скверный характер. Погруженный в волны смешанных ароматов одеколона и крепкого английского табака, он вряд ли был способен ощутить, каким запахом от него несет.
Перед этой парочкой я стоял с фуражкой в руке, в «свободной позе» благодаря благосклонному разрешению и ждал, чтобы мне прочли характеристику, которую я должен был по ознакомлении подписать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161