Как только мой глаз зафиксировал положение, при котором пули пронизали вражескую машину, я открыл огонь из всех пулеметов, рассчитывая, что теперь уже наверняка собью самолет противника. Но по неопытности я просчитался: когда трасса прошила самолет, то это были пули, вылетевшие из канала ствола несколько раньше. А все последующие пули уже прошли сзади самолета. Мой огонь на поражение оказался недействительным.Этот случай навсегда остался у меня в памяти. И я постоянно предупреждаю своих летчиков: когда вы наблюдаете за трассой, то видите огневые штрихи пуль (снарядов) не тех, которые в данный момент вылетают из канала ствола, а тех, которые были выпущены несколько раньше. Летчик должен учесть поправку на время полета пули или снаряда до цели.Поэтому, прежде чем наводить трассу на цель, нужно заметить, в каком направлении эта трасса движется относительно самолета противника. Если она удаляется от цели, то надо немедленно плавным движением своей машины вывести ее на вражеский самолет или же прекратить стрельбу и снова прицелиться. Если же трасса приближается к вражескому самолету, то нужно продолжать стрелять, пока она не совместится с целью.При корректировании стрельбы по трассе мне всегда приходилось считаться с ложностью визуального наблюдения за огненными штрихами пуль и снарядов. Если, например, трасса проходит вблизи цели, особенно выше ее, то стреляющий совершенно отчетливо видит, что край цели поражен. Между тем в действительности все траектории проходят на некотором удалении от нее.Многое зависит от фона, на который проектируется трасса. В пасмурную погоду, на фоне темных облаков, трасса до самого ее конца видна очень хорошо. На фоне светлого неба она наблюдается слабо, а в лучах солнца едва заметна. Кстати, это является одной из причин, почему противник чаше всего избирает направление атаки со стороны солнца, ибо тем самым он обезоруживает атакуемого, если тот не умеет пользоваться прицелом и рассчитывает только на трассу.При корректировке прицельной стрельбы по трассе я учитываю направление атаки и расстояние до цели.Когда я стреляю по самолету противника с расстояния 50 метров и меньше и под раккурсом не больше 2/4, то прицеливаюсь так, чтобы трасса проходила по втулке винта; перекрестие прицела должно быть немного впереди втулки. В этом случае огонь поражает самые уязвимые места самолёта — мотор, кабину.Если же стреляешь под раккурсом 0/4, то трассу нужно совмещать с самолётом противника и вести огонь до его уничтожения. Перекрестие прицела в этом случае должно совпадать с центром самолёта.Мне много раз приходилось прибегать к помощи трассы для корректирования прицельного огня. Но не всегда с ее помощью можно устранить ошибки в стрельбе по прицелу. Это удается только, когда ошибка незначительна и отклонение от цели не превышает 5 метров. В этом случае перенос траектории производится за один прием без прекращения огня. Устранить же при помощи трассы большие отклонения траектории от цели нельзя. В этом случае я прекращаю стрельбу и прицеливаюсь заново.Мне как-то пришлось присутствовать при горячем споре молодых летчиков. Речь шла об одном мастере воздушного боя. Некоторые товарищи считали, что победы знатного летчика следует отнести на счет его отличной техники пилотирования, большого мастерства в использовании вертикального маневра. Другие говорили:— Нет, все дело в том, что он мастер меткого огня.Я не знал хорошо всех способностей летчика, о котором шла речь. Но вне зависимости от этого для меня было очевидным, что ни одна из двух высказанных точек зрений не выдерживает критики. Нельзя отделять искусство меткой стрельбы от мастерства в пилотировании. Огонь и маневр — два основных и нераздельных элемента воздушного боя.Я часто задавался вопросом: какой момент в воздушном бою нужно считать решающим? Опыт научил меня: это момент открытия огня. Он требует огромного напряжения всех физических и моральных сил летчика. В этот момент все внимание должно быть сосредоточено на цели. Мы говорим летчику: «В этот момент замри. Никуда не оглядывайся! До этого маневрируй, как хочешь, но, когда ты открыл огонь, все эволюции прекрати».Как уловить момент, когда надо нажимать на гашетку? Здесь требуется длительная тренировка, чтобы выработать то, что называется шестым чувством воздушного стрелка. И оно, это чувство, тем быстрее развивается, чем лучше летчик владеет техникой пилотирования, искусством маневра.Эволюции, сложные фигуры пилотажа — все это по существу подчинено одной цели: поставить самолет в положение наивыгоднейшее для ведения огня, в такое положение, когда чувствуешь: нажму гашетку — и цель будет поражена. В этом и заключается связь двух элементов воздушного боя — огня и маневра.Давать рецепты, каким маневром в каждом конкретном случае лучше всего обеспечить эффективный огонь, было бы бессмысленным. Слишком разнообразны условия воздушного боя, и к тому же нельзя не считаться с индивидуальными особенностями каждого летчика. Но о некоторых общих положениях, выработанных в практике советских истребителей, следует сказать.При встречах с истребителями мой огонь был наиболее эффективным, когда я заходил под раккурсом 1/4 снизу или же сбоку, с расстояния 50—100 метров. Как уже говорилось выше, целился я при этом прямо во втулку винта вражеского самолета. Если втулка винта будет в перекрестии прицела, то вследствие углового перемещения и небольшого расстояния пули попадут в мотор и кабину.Некоторые молодые летчики в этом случае берут поправку на угловое перемещение с запасом.
1 2 3 4 5 6