По правде говоря, после
того как я прошел через машину Ренниуса, самой трудноразрешимой оказалась
проблема бритья. Моя травмированная нервная система реагировала на
воображаемое отображение моего отображаемого движения вперед-назад,
останавливая руку и дожидаясь, когда я очищу от грязи электрическую
бритву. После того как я проделывал все необходимые операции, у меня все
равно возникали довольно странные ощущения, но, справившись со всеми
случайностями и трудностями, я постепенно начал чувствовать себя гораздо
увереннее и даже ухитрялся достаточно чисто выбривать лицо.
Сидя за рулем, я корчил зеркалу рожи и думал о единственном фрагменте
ночных видений, который засел в моей памяти. Улыбка. Чья? Я не знал.
Просто улыбка, промелькнувшая в том месте сознания, где вещи начинают
приобретать смысл. Однако она осталась со мной, то появляясь, то исчезая,
словно лампа дневного света, которая собирается перегореть; когда я ехал
по дороге, по которой мы совсем недавно проехали вместе с Халом, я
попытался сам придумать какое-нибудь ассоциативное объяснение этой улыбке,
поскольку доктора Марко под рукой не было.
Почему-то мне не приходило в голову ничего, кроме "Моны Лизы". Я не
очень уверенно чувствовал себя в вопросах аналитических связей. Но ведь
именно эта знаменитая картина отправилась к нашим космическим друзьям в
обмен на машину Ренниуса. Должна существовать какая-то тонкая связь, по
крайней мере в моем подсознании - или со мной сыграло злую шутку
воображение в сочетании со случайным совпадением, и тогда логичнее будет
вспомнить о картинах Дали или Эрнста.
Я покачал головой и стал следить за тем, как мимо окон автомобиля
проносится утро. Через некоторое время я съехал на боковую дорогу.
Оставив машину в том месте, где мы с Халом остановились в прошлый
раз, я нашел тропинку и отправился к домику, довольно долго незаметно
осматривал его, но не увидел никаких признаков жизни. Рагма настаивал на
том, что я должен стараться избегать неприятностей, вряд ли этот домик
можно было рассматривать как неприятность. Я осторожно приблизился к
странному строению сзади и подобрался к окну, через которое, по всей
вероятности, Пол залез в дом.
Да. Шпингалет на окне сломан. Заглянув внутрь, я увидел небольшую
спальню, совсем пустую. Тогда я обошел домик и посмотрел в другое окно,
окончательно убедившись, что внутри никого нет. Сломанную дверь забили
гвоздями, так что мне пришлось вернуться назад и забраться внутрь точно
так же, как это сделал мой бывший преподаватель, мастер по изготовлению
камней.
Я прошел через спальню и оказался возле двери, из-за которой появился
Пол. Полиция не стала убирать в гостиной, все оставалось так, словно наше
сражение только что закончилось.
Судя по виду из окна, море было гораздо спокойнее, а вода зеленее,
чем в прошлый раз. Она оставляла более четкие линии на берегу, но я больше
не заметил никаких новых дверей в песке. Тогда я отвернулся от окна и стал
рассматривать сеть, которая в тот день так ловко упала на Пола в самый
нужный момент, вследствие чего было нарушено соотношение сил, а я получил
дырку в груди.
Какие-то веревки и кусок сети по-прежнему висели на гвозде, прибитом
к одной из потолочных балок, касаясь кучи мусора на полу. Справа от меня
шла серия узких скоб, прибитых к стене, по которым можно было подняться на
самый верх.
Я забрался по ним и стал медленно пробираться вдоль потолочных балок,
часто останавливаясь, чтобы осветить покрытое пылью дерево. На
противоположной стороне, как раз там, где раньше висела большая часть
сетей, я увидел цепочку маленьких клинообразных следов, ведущих от
перекрестья балок. После этого я спустился вниз и тщательно обыскал домик,
но больше ничего интересного мне найти не удалось. Поэтому я выбрался
наружу, выкурил сигарету и направился обратно к машине.
Улыбки. Сегодня Джинни много улыбалась, и мы провели остаток дня,
избегая говорить на скользкие темы. Она ужасно удивилась, когда узнала,
что я получил степень и работу. Не имеет значения. Утро выполнило свое
обещание, день был ярким и прекрасным. Мы бродили по студенческому городку
и по улицам, много смеялись и обнимались. Позднее мы попали на концерт
камерной музыки; причина, толкнувшая нас на этот не самый заурядный
поступок, быстро забылась, и мы не жалели, что пришли. Потом мы
отправились в соседнее кафе, а оттуда в мою квартиру, чтобы я мог показать
Джинни, что там царит самый обычный беспорядок - среди прочих вещей.
Улыбки.
Следующий день был вариацией на ту же тему. Однако погода изменилась,
днем прошел дождь. Оказалось, что сидеть дома очень приятно, особенно если
сможешь представить себе, что в камине, весело потрескивая, горят дрова.
Ну и тому подобные штуки.
Джинни не заметила, что я отобразился, а мне удалось придумать такую
элегантную историю по поводу моего шрама - в ней рассказывалось о
посвящении в тайное общество одного племени, которое я недавно исследовал.
Оставалось только жалеть, что я ее не записал. Увы! И снова улыбки.
В девять вечера зазвонил телефон, и нашей идиллии пришел конец.
Прибор, ведающий предчувствиями, выдал мне предупреждение, но, как и знак,
сообщающий о том, что в данном районе следует опасаться низко летающих
самолетов, мой прибор не предложил ничего конструктивного. Не зная, что
предпринять по этому поводу, я подошел к телефону и со вздохом взял
трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69