А может, и нет.
Будда держал малиновый удушающий шнур, который могли носить только
священные палачи богини Кали. Он провел пальцами по его шелковистой длине,
и шнур обвился вокруг его руки, слегка прилипнув к ней. Будда не
сомневался более, что шнур должен был таким манером обвиться вокруг его
горла. Он почти бессознательно держал его и непроизвольно дергал рукой.
Затем он взглянул на вытаращившего глаза монаха, улыбнулся своей
невозмутимой улыбкой и отложил шнур. Монах вытер сырой тканью потный лоб
больного.
Человек на спальном мате вздрогнул от прикосновения и открыл глаза. В
них было безумие лихорадки, они по-настоящему не видели, но Татагатха
почувствовал внезапный удар от встречи их взглядов.
Глаза были темные, почти агатовые, нельзя было отличить зрачок от
радужной оболочки. Было какое-то удивительное несоответствие между глазами
такой силы и хрупким, слабым телом.
Будда наклонился и слегка ударил руку человека; можно было подумать,
что он коснулся стали, холодной и нечувствительной. Он резко провел
ногтями по тыльной стороне правой руки. Ни царапины, ни даже следа на
коже, ноготь скользнул по ней, как по стеклу. Будда сжал ноготь большого
пальца человека и отпустил. Ни малейшего изменения цвета. Словно это были
мертвые или механические руки.
Будда продолжал осмотр. Феномен кончался где-то возле запястья и
снова появлялся в других местах. Руки, грудь, живот, шея и часть спины
были омыты в ванне смерти, что и дало эту особую несгибаемую силу.
Смачивание всего тела, конечно, оказалось бы роковым; а тут человек вроде
бы обменял часть своей осязательной чувствительности на эквивалент
невидимых перчаток и стальной брони, прикрывающей шею, грудь и спину. Он
действительно был одним из избранных убийц страшной богини.
- Кто еще знает об этом человеке? - спросил Будда.
- Монах Симха, который помог мне принести его сюда.
- Он видел это? - Татагатха указал глазами на малиновый шнур.
Монах кивнул.
- Найди его и приведи сейчас же ко мне. Никому не говори об этом,
скажи только, что пилигрим заболел, и мы здесь о нем заботимся. Я сам
займусь его лечением и наблюдением за его болезнью.
- Слушаю, Прославленный. - И монах поспешно вышел из павильона.
Татагатха сел рядом со спальным матом и ждал.

Прошло два дня, прежде чем лихорадка спала и разум вернулся в темные
глаза. Но в течение этих двух дней проходившие мимо павильона слышали
голос Просветленного, бубнящий снова и снова, как если бы он обращался к
своему спящему подопечному. Время от времени человек громко бормотал, как
в бреду.
На второй день человек открыл глаза, посмотрел вверх, нахмурился и
повернул голову.
- Доброе утро, Ральд, - сказал Татагатха.
- Кто ты? - спросил тот неожиданным баритоном.
- Тот, кто учит путям освобождения, - ответил Татагатха.
- Будда?
- Так меня называли.
- Татагатха?
- Я носил и это имя.
Человек хотел подняться, но не смог. Глаза его сохраняли мирное
выражение.
- Откуда ты знаешь мое имя? - спросил он наконец.
- Ты много говорил в бреду.
- Да, я был очень болен и, без сомнения, болтал. Я простудился на
этом проклятом болоте.
Татагатха улыбнулся.
- Одно из неудобств одиночного путешествия: если упадешь, тебе некому
помочь.
- Истинно так, - согласился человек. Глаза его снова закрылись,
дыхание стало глубже.
Татагатха сидел в позе лотоса и ждал.

Когда Ральд снова проснулся, был уже вечер.
- Пить, - сказал он.
Татагатха дал ему воды.
- Голоден? - спросил он.
- Пока не надо. Желудок возмутится. - Он приподнялся на локтях и
пристально посмотрел на ухаживающего за ним, а затем снова упал на мат. -
Ты Будда, - утвердительно сказал он.
- Да.
- Что ты собираешься делать?
- Накормить тебя, когда ты скажешь, что голоден.
- Я хотел сказать - после этого.
- Следить, как ты спишь, чтобы ты снова не впал в горячку.
- Я не это имел в виду.
- Я знаю.
- Что будет после того, как я поем, отдохну и снова обрету свою силу?
Татагатха улыбнулся и вытянул шелковый шнур откуда-то из-под одежды.
- Ничего, - ответил он. - Совершенно ничего. - Он набросил шнур на
плечо Ральда и отдернул руку.
Ральд качнул головой и откинулся назад. Затем потянулся и ощупал
шнур, накрутил его на пальцы и затем на запястье. Он погладил его.
- Это священный, - сказал он через некоторое время.
- Похоже на то.
- Ты знаешь его употребление и его цель?
- Конечно.
- Почему же ты не хочешь ничего делать?
- У меня нет нужды ходить или действовать. Все приходит ко мне. Если
что-то должно быть сделано, это сделаешь ты.
- Я не понял.
- Это я тоже знаю.
Человек уставился в темноту наверху.
- Я попробую поесть теперь, - объяснил он.
Татагатха дал ему хлеба и масла. Затем человек выпил еще воды. Когда
он закончил еду, дыхание его стало тяжелым.
- Ты оскорбил Небо, - сказал он.
- Это я знаю.
- И ты уменьшил славу богини, чья верховная власть здесь никогда не
оспаривалась.
- Знаю.
- Но я обязан тебе жизнью, я ел твой хлеб...
Ответа не последовало.
- И поэтому я должен нарушить самый священный обет, - закончил Ральд.
- Я не могу убить тебя, Татагатха.
- Значит, я обязан тебе жизнью, потому что ты обязан мне своей. Давай
посчитаем, что эти долги сбалансированы.
Ральд хмыкнул.
- Так и будет.
- Что ты станешь делать, раз ты отказался от выполнения своей миссии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89