Они как бы лежат в стороне
от повседневной людской жизни и от насущных человеческих
забот. У меня есть кое-какой опыт общения с магами. В наши
времена самым знаменитым среди них считался Тиресий. И что вы
думаете, мы позволяли ему вмешиваться в нашу жизнь - скажем,
выступать на политических собраниях, управлять каким-нибудь
государством или командовать войском? Нет! Наш вождь,
Агамемнон, отнюдь не являлся образцом всех совершенств, но он
был _человек_, и он не водил слишком тесной дружбы ни с
богами, ни с духами. Бойтесь людей, взявшихся говорить от
имени богов!
- Но он _настоящий_ Фауст!
- Ну и что? Это еще отнюдь не значит, что именно он -
настоящий обладатель знаменитого _фаустовского духа_. Не имя
красит человека, а человек прославляет свое имя. Если уж
говорить о героизме, то я вижу здесь только одного героя -
вас, мой милый Мак. Да-да, вас, человека, не обладающего
какими-то особыми знаниями и сверхъестественными
способностями, но тем не менее пытающегося действовать
самостоятельно.
От этих слов Одиссея на душе у Мака полегчало. Он выпил
кружку ароматного настоя, поднесенную трактирщиком, разбудил
Маргариту, заставил ее тоже выпить душистое травяное зелье, и
поднялся с лавки, поддерживая под руку свою подругу.
- Я поеду дальше,- сказал он.
- А Фауст? - спросил Одиссей.
- Он гонится за мной следом.
- А, отлично! - сказал Одиссей и легонько пихнул локтем
Ахиллеса, похрапывающего в углу кабинки на лавке.- Ты слышишь,
Ахиллес?
Ахиллес вздрогнул.
- А?.. Что?..- спросил он, открывая глаза.- Ты звал меня,
Одиссей?
- Приготовься, друг,- тихо, но внятно проговорил Одиссей,
наклонившись к нему.- Фауст близко! Он скоро явится сюда.
Одиссей и Ахиллес! Теперь Мак не сомневался, что эти двое
сумеют задержать Фауста.
- Идем, Маргарита,- обратился он к своей спутнице.
- Иду,- ответила она, подавляя зевоту.
Они вышли из трактира. Вскоре раздался стук лошадиных
копыт на дороге, ведущей в Сен-Менехольд.

8
Фауст прискакал к трактиру через двадцать минут после
того, как уехали Мак с Маргаритой. На лбу его вскочила
огромная шишка; но, если не считать еще нескольких царапин и
легких ушибов, удар головой о ствол дуба и падение с коня не
сильно повредили ему.
Елена, с развевающимися по ветру волосами, была
прекрасна, как всегда.
Перешагнув порог трактира, Фауст столкнулся с Одиссеем.
- Я знаю вас! - воскликнул Одиссей.- Вы Фауст!
- Ну и что же? Я не скрываю своего имени,- ответил ученый
доктор.
- Значит, Елена Троянская с вами!
- Да, она со мной,- сказал Фауст.- Только она,
прекраснейшая из земных женщин, достойна быть моей подругой.
Кто вы и что вам нужно от меня?
Одиссей назвал себя и поманил рукой Ахиллеса, чтобы
представить своего друга. Фауст выслушал его со
сверхчеловеческим хладнокровием. Если он и был удивлен, то
ничем не выдал своих чувств.
- Мы,- обратился к Фаусту Одиссей, положив руку на
богатырское плечо Ахиллеса,- требуем назад прекрасную Елену.
Тот демон, который отдал ее вам, не имел никакого права
похищать эту женщину из Тартара, уводить ее от мужа.
- Об этом не может быть и речи,- холодно ответил Фауст.-
Мне лично нет никакого дела до чьих-то прав. Мне дали Елену, и
она останется со мною.
- Кажется, я уже слышал нечто подобное раньше,- сказал
Одиссей, взглянув на своего товарища и вспомнив те далекие дни
войны греков с Троей, когда Ахиллес не хотел отдавать
Агамемнону свою пленницу, прекрасную Брисеиду, и был готов
защищать ее с оружием в руках. Но вождь греков проявил
упорство, и разгневанный Ахиллес скрылся в своем шатре,
уклоняясь от участия в боях. Это чуть не послужило причиной
гибели всего греческого войска((72)).
- Может быть, слышал, а может, и нет,- сказал Ахиллес.-
Это к делу не относится. Отдавайте нам Елену сейчас же! -
прибавил он, обращаясь к Фаусту.
- Ни за что! Уж не думаете ли вы отнять ее у меня силой?
- Фауст выхватил из-под своего сюртука небольшое кремневое
ружье.
- Если бы мы захотели применить силу,- сказал Одиссей,-
мы бы это сделали, будьте покойны. Мы ничуть не боимся вас и
вашего оружия. Но вложи-ка в ножны свой меч, дорогой Ахиллес.
Я придумал кое-что получше.
Одиссей сунул два пальца в рот и свистнул. В ответ
откуда-то издалека донеслись дикие вопли и завывания. Сперва
Фаусту показалось, что это ветер воет в печной трубе, но
вскоре он ясно различил пронзительные, резкие женские голоса.
Дверь трактира распахнулась, и в нее ворвался зловонный
смерч. Фурии не заставили себя долго ждать. Они влетели в зал
в облике огромных черных ворон, распространяя вокруг себя
отвратительный смрад. Они подняли жуткий галдеж, почти оглушив
людей в трактире хлопаньем крыльев и громким криком. В конце
концов они превратились в людей: перед Фаустом стояли три
безобразные старухи - длинноносые, с красными, лишенными
ресниц глазами, одетые в грязные и рваные черные платья.
Алекто была чересчур полной, Тисифона - костлявой и жилистой,
а у Мегеры была очень нескладная фигура: широкие плечи и
талия, плоская грудь, толстая, короткая шея, узкие бедра и
сухие, как палки, лодыжки. Три неразлучные сестры завертелись
вокруг Фауста в бешеной пляске. Они заглядывали ему в лицо,
обдавая зловонным дыханием, визжали и кричали ему в уши,
ухали, точно совы, и каркали по-вороньи, галдели, шумели,
топали и хлопали в ладоши, прыгали, скакали и кривлялись,
словно обезьяны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142