Она действует непосредственно на нервную систему под паутиной реальности и стимулирует нейростремительные импульсы. Она вызывает желаемое состояние самоосознания и создает неврологическую основу для поддержки этого состояния. Психоанализ же и смежные с ним области чисто функциональны. Проблема менее склонна к рецидиву, если она упорядочена нейротерапией.
— Тогда почему вы пользуетесь ею для лечения психотиков?
— Раза два это делалось. Но вообще-то это слишком рискованное дело.
Не забывайте, что «соучастие» — это ключевое слово. Участвуют два мозга, две нервные системы. Это может обернуться своей противоположностью антитерапией, если схема отклонения слишком сильна для контроля оператора.
Его состояние самосознания может ухудшиться, его неврологический фундамент изменится. Он сам станет психотиком, страдающим органическим повреждением мозга.
— Наверное, есть какая-то возможность выключить принцип обратной связи? спросил Минтон.
— Пока нет. Этого нельзя сделать, не пожертвовав частично эффективностью оператора. Как раз сейчас над этим и работают в Вене, но до решения еще очень далеко.
— Если вы найдете решение, то, вероятно, сможете вторгнуться в области более серьезных душевных болезней, — понимающе кивнул Минтон.
Рэндер допил свой пунш. Ему не понравилось подчеркнутое слово «серьезных».
— А пока, — сказал он после паузы, — мы лечим то, что можем, и лучшим способом из тех, которые знаем, поскольку нейротерапия — действительно лучшее из того, что мы знаем.
— Кое-кто утверждает, что вы в действительности не лечите неврозы, а угождаете им — удовлетворяете пациентов, давая им маленькие миры, в которых их собственные неврозы свободны от реальности, миры, где они командуют, как помощники Бога.
— Не тот случай, — возразил Рэндер. — То, что случается в этих маленьких мирах, не обязательно приятно пациенту. И он почти ничем не командует: командует Конструктор, или, как вы сказали, Бог. Это познавательный опыт. Вы познаете радость и познаете боль. В основном, в этих случаях больше боли. — Он закурил и получил вторую порцию пунша. Так что я не считаю эту критику ценной, — закончил он.
— А она широко распространена.
Рэндер пожал плечами. Он прослушал рождественский гимн и встал.
— Большое спасибо, Хайдл, — сказал он, — но мне пора.
— Что вы торопитесь? — удивился Хайдл. — Оставайтесь подольше.
— Рад бы, но у меня наверху люди.
— Да? Много?
— Двое.
— Давайте их сюда. Я тут устроил буфет, и всего более, чем достаточно. Мы их накормим и напоим.
— Идет, — согласился Рэндер.
— Ну и прекрасно. Почему бы вам не позвонить им отсюда?
Рэндер так и сделал.
— Лодыжка Пита в порядке, — сообщил он.
— Замечательно. А как насчет моего манто? — спросила Джилл.
— Забудь о нем пока. Я займусь им позднее.
— Я попробовала теплой водой, но оно все еще розоватое…
— Положи его обратно в коробку и больше не морочь мне голову! Я же сказал, что займусь им.
— Ладно, ладно. Мы через минуту спустимся. Винни принесла подарок для Питера и кое-что для тебя. Она собирается к сестре, но сказала, что не спешит.
— Прекрасно. Тащи ее вниз. Она знает Хайдла.
— Отлично. — Она выключила связь.
***
Канун Рождества.
В противоположность Новому Году.
Это скорее личное время, чем общественное; время сосредоточиться на себе и на семье, а не на обществе; это время многих вещей: время получать и время терять; время хранить и время выбрасывать; время сеять и время пожинать посеянное…
***
Они ели в буфете. Большинство пило горячий глинтвейн с корицей и гвоздикой, фруктовый коктейль и пахнущий имбирем пунш. Разговаривали об искусственных легких, о компьютерной диагностике, о бесценных свойствах пенициллина. Питер сидел, сложив руки на коленях, слушал и наблюдал. Его костыли лежали рядом. Комната была полна музыки.
Джилл тоже сидела и слушала.
Когда говорил Рэндер, слушали все. Винни улыбалась, взяв еще стаканчик. Рэндер говорил как директор, с иезуитской логикой. Ее босс человек известный. А кто знает Минтона? Только другие врачи. Конструкторы знамениты, а она секретарша Конструктора. О Конструкторах знает всякий.
Подумаешь — быть специалистом по сердцу или костям, или по внутренним болезням! А ее босс был ее мерилом славы. Девушки вечно спрашивали ее о нем, о его магической машине…
"Электронные Свенгали" — так называл их «Тайм», и Рэндеру там было отведено три столбца — на два больше, чем другим (не считая Бэртльметра, конечно).
Музыка плавно перешла в легкую классическую. Винни почувствовала ностальгию, ей вновь хотелось танцевать, как она танцевала в далекие времена. Время года, компания, вкупе с музыкой, пуншем и декорациями заставили ее ноги медленно пританцовывать, а мозг — вспоминать свет, сцену, полную света и движения, и себя. Она прислушалась к разговору.
— …если вы можете передавать и воспринимать их, значит, можете и записывать? — спрашивал Минтон.
— Да, — ответил Рэндер.
— Я вот что подумал: почему у нас так мало пишут об этих чудесных вещах?
— Лет через пять-десять, а, может, и раньше — напишут. Но сейчас использование прямой записи ограничено — только для квалифицированного персонала.
— Почему?
— Видите ли… — Рэндер сделал паузу, чтобы закурить, — …если быть полностью откровенным, то вся эта область держится под контролем, пока мы не узнаем о ней побольше. Если это дело широко обнародовать, его могут использовать в коммерческих целях… и, возможно, с катастрофическими последствиями.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что мог бы взять вполне стабильную личность и построить в ее мозгу любой вид сна, какой вы могли бы назвать, и множество таких, что вы назвать не сможете — сон с градацией от насилия и секса до садизма и извращений, сон о заговоре с полным участием в истории или сон, ограниченный одним безумием, сон о немедленном выполнении любого желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42