— воскликнула она, хлопнув в ладоши. — Теперь я знаю!
— Так где же мы? — спросил Рэндер.
Она сорвала травинку и сжевала ее.
— Где? Ну, конечно, "где перепел свистит в лесах и в пшеничном поле".
Перепел засвистел и пересек их дорогу, а за ним, строго след в след, шествовал его выводок.
Они шли по темнеющей тропе между лесом и пшеничным полем.
— Так много всего, — сказала она. — Вроде каталога ощущений. Дайте мне еще строчку.
— "Где летучая мышь летает в канун Седьмого месяца", продекламировал Рэндер и поднял руку.
Элина быстро опустила голову, чтобы мышь не налетела на нее, и темный силуэт исчез в лесу.
— "…где большой золотой жук падает сквозь тьму…" — сказала она, и жук, похожий на метеорит весом в двадцать четыре карата, упал к ее ногам.
Он лежал секунду, как окрашенный солнцем скарабей, а затем пополз по траве у края тропы.
— Теперь вы вспомнили? — спросил он.
— Да.
Канун Седьмого месяца был холодным, на небе появились блестящие звезды. Месяц наклонился над краем мира, и его пересекла еще одна летучая мышь. Где-то в траве застрекотал сверчок.
— Мы пойдем дальше, — сказала она.
— Дальше?
— Туда, где "ручей обнажает корни старого дерева и течет на луг…", ответила она.
— Ладно, — сказал он и наклонился к гигантскому дереву, мимо которого они шли. Между его корнями пробивался родник, питавший ранее пройденный ручей. Он звенел, как эхо далеких колокольчиков. Он вился между деревьями, зарывался в землю, кружился и прорезал свой путь к океану.
Она шла по воде. Вода изгибалась и пенилась вокруг нее, брызгала дождем, сбегала по спине, по груди, по рукам и ногам.
— Идите сюда, магия ручья прекрасна, — позвала Элина.
Но Рэндер покачал головой. Он ждал. Она вышла, встряхнулась и тут же высохла.
— Лед и радуга, — заметила она.
— Да, но я забыл, что там дальше.
— Я тоже, но помню вот что: "…Где пересмешник издает свое нежное бульканье, хихиканье, визг, плач…"
И Рэндер сморщился, услышав пересмешника.
— Это не мой пересмешник, — сказал он.
Она засмеялась.
— Какая разница? Во всяком случае, он появился немедленно.
Рэндер покачал головой и отвернулся. Она встала рядом с ним.
— Простите. Я буду более осторожной.
— Прекрасно. — Он пошел дальше. — Я забыл следующую часть.
— Я тоже.
Они оставили поток далеко за собой и шли по пригибающейся траве, по плоской безграничной равнине, и все, кроме зарева солнечной короны, исчезло с горизонта.
— "…Где тени при заходе солнца удлиняются и бегут по бесконечной одинокой прерии…" Я вспомнил: вот это место."…Где стада бизонов медленно растекаются на квадратные мили…"
Темная масса слева постепенно обрела форму. Выделялся громадный бизон американских прерий. Не на родео, не на выставке рогатого скота, не на обратной стороне старинной никелевой монетки, а здесь стояли эти животные, опустив рогатые головы, покачивая мощными спинами — знак Торо, неудержимое плодородие весны, исчезающее в сумерках в былое, в прошлое — вероятно, туда, "…где сверкают колибри…"
Рэндер и Элина шли по великой равнине, луна плыла за ними. Наконец они дошли до противоположного конца страны, где большие озера, другие ручьи, мосты и другой океан. Они прошли через опустевшие фермы, сады и двинулись вдоль воды.
— "…Где шея лебедя изгибается и поворачивается…", — произнесла она, глядя на своего первого лебедя, плывущего по озеру в лунном свете.
— "…Где хохочущая чайка носится над берегом, — ответил он, — и смех ее почти человеческий…"
И в ночи раздался смех, но он не был ни смехом чайки, ни смехом человека, потому что Рэндер никогда не слышал, как хохочет чайка. Журчащие звуки он сотворил из сырого ощущения холодного вечера.
Он велел вечеру вновь стать теплым. Он осветил тьму, заставил ее звенеть серебром. Смех начал замирать и исчез совсем. Сотворенная чайка унеслась в океан.
— Ну, — объявил он, — на этот раз почти все.
— Но здесь есть гораздо больше! — возразила она. — Вы держите в голове меню обедов, как же вы не помните еще кое-чего об этом? Я помню что-то насчет куропаток, укладывающихся на ночлег кольцом, головами наружу, и о цапле в желтой короне, питающейся крабами на краю болота, и о кузнечиках в орешнике, и…
— Этого достаточно, даже слишком, — остановил ее Рэндер.
Они прошли через рощу лимонных и апельсиновых деревьев, по местам, где кормится цапля, мимо орехового дерева, где поют кузнечики, и там, где куропатки спят кольцом, головами наружу.
— В следующий раз вы покажете мне всех животных?
— Да.
Она свернула по узкой тропке к фермерскому дому, открыла дверь и вошла. Рэндер, улыбаясь, шел за ней.
Чернота.
Полная чернота, мрак абсолютной пустоты. Внутри дома ничего не было.
— В чем дело? — спросила она.
— По сценарию эта экскурсия не планировалась, — сказал Рэндер. — Я хотел опустить занавес, а вы решили, что шоу должно продолжаться. На этот раз я воздерживаюсь от какой-либо поддержки.
— Я не всегда могу контролировать это, — ответила она. — Простите, давайте закончим. Я овладела импульсом.
— Нет, пойдем дальше. Свет!
Они стояли на вершине холма, и летучие мыши летели мимо узкого металлического серпа луны. Вечер был холодным. От груды мусора доносилось грубое карканье. Деревья были металлическими столбами с приклеенными к ним ветками. Трава под ногами — из зеленого пластика. У подножия холма тянулось гигантское пустое шоссе.
— Где мы? — спросила она.
— Это ваша "Моя Песня" со всем крайним нарциссизмом, каким вы могли бы набить ее. Все было правильно… до определенного момента. Но вы зашли слишком далеко. Теперь я чувствую, что необходимо восстановить равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42