предположено было продвинуть северо-западную границу до Западной Двины и Днепра с Полоцком и Могилевом, добиться восстановления православных в правах, отнятых у них католиками, и потребовать выдачи многочисленных русских беглецов с прекращением дальнейшей их приемки. Этим и ограничивалась первоначальная программа русской политики. Диссидентское дело о покровительстве единоверцев и прочих диссидентов, как тогда выражались, об уравнении их в правах с католиками было особенно важно для Екатерины, как наиболее популярное дело, но и особенно трудно, потому что бередило много больных чувств и задорных интересов. Но именно в этом деле политика Екатерины обнаружила особенный недостаток умения соображать образ действий с положением дел. Диссидентское дело надобно было проводить сильной и властной рукой, а королю Станиславу Августу IV, и без того слабовольному человеку, не дали ни силы, ни власти, обязавшись по договору с Пруссией не допускать никаких реформ в Польше, способных усилить власть короля. Станислав по бессилию оставался, по его выражению, «в совершенном бездействии и небытии», бедствовал без русской субсидии, иногда не имея со своим двором дневного пропитания и перебиваясь мелкими займами. Своей гарантией поддерживали польскую конституцию, которая была узаконенной анархией, и сами же негодовали, что при такой анархии ни в чем от Польши никакого толку добиться нельзя. Притом Панин дал делу диссидентов очень фальшивую постановку. Уравнение их в правах с католиками, которого требовало русское правительство, могло быть политическое и религиозное. Православные ждали от России прежде всего уравнения религиозного, свободы вероисповедания, возвращения отнятых у них католиками и униатами епархий, монастырей и храмов, права невольным униатам воротиться к вере православных отцов. Политическое уравнение, право участия в законодательстве и управлении было для них не столь желательно и даже опасно. В Речи Посполитой только шляхта пользовалась политическими правами. Верхние слои православного русского дворянства ополячились и окатоличились; что уцелело, было бедно и необразованно; между православными дворянами трудно было отыскать человека, способного быть депутатом на сейме, заседать в Сенате, занимать какую-либо государственную должность, потому что, как писал русский посол в Варшаве своему двору, все православные дворяне сами землю пашут и без всякого воспитания. Даже епископ белорусский Георгий Конисский, глава православных Западной Руси, который по своему сану должен был сидеть в Сенате, не мог иметь там места, не будучи дворянского происхождения. Притом политическое уравнение пугало малосильное православное дворянство еще большим озлоблением господствующей католической шляхты, принужденной делиться господством со своими врагами. Все это сдерживало стремление диссидентов к политическим правам. Панин, напротив, больше всего хлопотал о политическом уравнении. Выступая во имя свободы совести как министр православной державы, он находил усиление православия, как и протестантизма в Польше, вредным для России. Протестантская религия может вывести поляков из их невежества и повести к опасному для России улучшению их государственного строя. «Относительно наших единоверцев этого неудобства быть не может», т.е. от православия нельзя опасаться ни искоренения невежества, ни улучшения государственного строя, но излишне усиленные нами православные станут от нас независимы. Им надобно дать политические права только для того, чтобы образовать из них надежную политическую партию с законным правом участвовать во всех польских делах, однако не иначе, как под нашим покровительством, «которое мы себе присваиваем на вечные времена». Мечтательный идиллик северной системы здесь — положительный макиавеллист. Вынужденными конфедерациями, т.е. вооруженными восстаниями, устроенными под давлением русских войск, арестами наиболее упрямых противников вроде епископа краковского Солтыка русское правительство добилось своего, провело на сейме вместе с русской гарантией конституции и свободой вероисповедания для диссидентов и политическое уравнение их с католической шляхтой. Но Панин ошибся в своих расчетах, а опасения диссидентов сбылись. Диссидентское уравнение зажгло всю Польшу. Едва разошелся сейм, утвердивший договор 13 февраля, как в Баре поднял против него конфедерацию адвокат Пулавский. С его легкой руки начали вспыхивать антидиссидентские конфедерации там и сям по всей Польше. Все бездомное и праздношатающееся из замотавшейся шляхты, из панской дворни, из городов и сел собиралось под знамена этих конфедераций и, рассыпаясь по стране мелкими шайками, грабило во имя веры и отечества кого ни попало; доставалось и своим, но более всего терпели диссиденты и евреи. По обычному конфедерационному праву всюду, где действовали конфедерации, упразднялись местные власти и водворялось полное безначалие. Это была своего рода польско-шляхетская пугачевщина, нравами и приемами ничуть не лучше русской мужицкой, и трудно сказать, которая из них клала больше позора на государственный строй, ее породивший, хотя причины обоих движений были различны до противоположности: там — разбой угнетателей за право угнетения, здесь — разбой угнетенных за освобождение из-под гнета. Русская императрица, за порядок и законы республики; польское правительство ей и предоставило подавить мятеж, а само оставалось любопытным зрителем событий. Русского войска было в Польше до 16 тыс. Эта дивизия и воевала с половиной Польши, как тогда говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225