Францисканец Бертольд Регенсбургский обратил еще в XIII в. внимание на то, что из крестьян не было ни одного святого (тогда, как, например, в 1197 г. Иннокентий III канонизировал купца, Гомебона Кремонского).
В этих условиях не должны удивлять ни нетерпение, ни вечное недовольство, преобладавшее в сознании крестьян. «Крестьянин всегда злобен, — говорится в чешской голиардической поэме, — их сердца никогда не бывают довольны». Ничего не было удивительного и в том, что гнев этот прорывался порой в виде эксцессов. Монах, описывающий конфликт между аббатом Вейл-Рояла и крестьянами Дарнелла и Овера в 1336 г., с негодованием уподобляет последних «псам бешеным».
Гильом Жумежский и Вас в «Романе о Ру» («Романе о Роллоне») рассказывают нам о восстании нормандских крестьян в 997 г.:
Вилланы и крестьяне
Сходились на поляне
По двадцать, тридцать, по сто,
Держали речи просто,
Шел ропот в том совете:
«Сеньор за все в ответе».
Хранили все в секрете,
И многие решили,
Что больше в этом мире
Сеньоров им не нужно,
О чем твердили дружно.
Иные в ослепленье
В знак своего решенья
Друзей призвали клясться,
Чтоб вместе всем держаться
И скопом защищаться.
И вскоре тех избрали,
Кто громче всех кричали,
В округу их послали,
Чтоб клятвы собирали…
«Как только герцог узнал об этом, он отправил в поход графа Рауля с большим числом рыцарей, чтобы жестоко наказать деревни…»
И вот — картины сеньориальных кар:
Рауль так вспылил,
Что без суда много душ погубил.
Он обошелся с крестьянами грубо,
Выбил глаза, не оставил и зубы,
Многих вилланов он на кол сажал,
Жилы тянул, кисти рук отсекал.
Прочие были живьем сожжены,
Иль раскаленным свинцом крещены.
В успокоенье сумел преуспеть -
Без содроганья нельзя посмотреть.
И не осталось деревни одной,
Где б не запомнили мести такой.
Но без следа та коммуна пропала
И соблазнять мужиков перестала:
Благоразумно они отказались
От предприятий, что здесь затевались.
В иконографии довольно часто борьба крестьянина против рыцаря изображалась как борьба Давида и Голиафа. Костюмы персонажей подтверждали это намерение.
Все же привычной формой борьбы крестьян с сеньорами была глухая партизанская война: воровство с господских полей, браконьерство в лесах сеньора, поджоги его урожаев. Это было пассивное сопротивление в виде саботажа на барщине, отказа платить натуральные оброки, денежные сборы. И иногда — бегство.
В 1117 г. аббат монастыря Мармутье в Эльзасе отменил для своих сервов барщину и заменил ее денежным оброком «из-за нерадения, непригодности, вялости и лени барщинников».
В трактате о домашнем хозяйстве («Housebondrie»), написанном в середине XIII в., Уолтер Хенли заботился о повышении доек509ходности сельских владений, для чего давал множество рекомендаций по надзору за работой крестьян. (Иконография доносит до нас изображения сеньориальных приказчиков, вооруженных палками и надзирающих за работой крестьян.) ^Признавая, что лошадь превосходит быка в работе, Уолтер Хенли считал, что сеньору нет смысла тратиться на покупку лошади, «ибо конь тащит плуг не быстрее быков из-за козней пахаря».
Враждебность крестьян техническому прогрессу была вопиющей. Она объяснялась не страхом безработицы, лежавшим в основе бунта против машин на заре промышленного переворота, но тем, что средневековая механизация сопровождалась сеньориальной монополией на машины, делавшей их использование обязательным и весьма обременительным. Многочисленны были крестьянские бунты против сеньориальных «баналитетных» мельниц. Часто сеньоры, в особенности аббаты, распоряжались разрушить ручные мельницы крестьян, чтобы обязать их нести зерно на сеньориальные мельницы и платить мельничный сбор. В 1207 г. монахи Жюмьежа велели разбить последние ручные мельницы в своих землях. Широкую известность получила борьба английских монахов Сент-Олбанса со своими крестьянами из-за водяных мельниц. В 1331 г. победивший наконец аббат Ричард II вымостил конфискованными жерновами свою приемную.
Среди скрытых форм борьбы классов особое место занимали бесчисленные конфликты вокруг мер и весов. Право устанавливать и хранить эталоны, фиксирующие количество труда и размер натуральных платежей, являлось важнейшим средством экономического господства. В. Кула проложил путь к изучению социальной истории мер и весов. Присвоенные одними и оспариваемые другими, эти меры хранились в замке, в аббатстве, в бюргерском городском доме и были объектом постоянной борьбы. К этой форме классовой борьбы наше внимание привлекают многочисленные документы, повествующие о наказаниях крестьян и ремесленников за использование фальшивых мер (это преступление приравнивалось к переносу межевых знаков своих владений). Точно так же как множественность юрисдикции способствовала сеньориальному произволу, многочисленность и разнообразие зависимых от воли сеньора мер и весов были инструментами сеньориального угнетения. Когда английские короли в XIV в. пытались ввести королевский эталон для основных мер, они не распространяли свои указы на ренты и на арендную плату, чье измерение было оставлено на усмотрение сеньоров.
Чтение фаблио, юридических трактатов, судебных актов создает впечатление, что Средневековье было раем для мошенников, великой эпохой обмана. И объяснением тому было владение господствующими классами эталонами мер и весов.
Столкновение классов, столь глубокое в деревне, вскоре проявилось и в городах, но уже не как борьба победоносных горожан против сеньоров, а как борьба мелкого люда против богатых
бюргеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151