Сталин запрещал распахивать новые земли. Хрущев решил, что это самый быстрый способ дать стране хлеб.
Двадцать второго января пятьдесят четвертого года Хрущев подписал записку «Пути решения зерновой проблемы»:
«Дальнейшее изучение состояния сельского хозяйства и хлебозаготовок показывает, что объявленное нами решение зерновой проблемы не соответствует фактическому положению дел в стране с обеспечением зерном».
Заготавливалось меньше зерна, чем потреблялось. Недостаток возмещался из государственного резерва.
Необходимо, писал Хрущев, «расширение в ближайшие годы посевов зерновых культур на залежных и целинных землях в Казахстане и Западной Сибири».
Если пленум ЦК в сентябре пятьдесят третьего призвал взять курс на интенсификацию сельского хозяйства, то теперь Хрущев предлагал освоить тринадцать миллионов гектар целинных и залежных земель в Казахстане, Западной Сибири, Поволжье, Урале.
«Мы должны выиграть время, — писал Хрущев. — Нам надо не только получить как можно больше хлеба, но и затратить на получение этого хлеба как можно меньше времени».
Хрущев пригласил к себе первого секретаря ЦК компартии Казахстана Жумабая Шаяхметова, долго беседовал с ним, спрашивал, какие земли пригодны под распашку, сколько зерна можно будет собрать. Шаяхметов, как показалось Хрущеву, отвечал неискренне, занижал возможности Казахстана, доказывал, что земель, пригодных к распашке, в республике очень мало.
Шаяхметов проучился всего два класса в русско-казахском училище в Омской области, батрачил, а потом десять лет прослужил в госбезопасности. С должности заместителя начальника Алмаатинского областного управления НКВД стал секретарем ЦК компартии Казахстана.
Никита Сергеевич пришел к выводу, что Шаяхметов сознательно вводит его в заблуждение. ГЛАВА Казахстана, видимо, рассудил так: распашка новых земель потребует рабочих рук, в республике их нет, привезут из России, а уже и так много русских и украинцев, значит, доля коренного населения снизится.
Потом руководители Казахстана, надеясь уберечь республику от этой кампании, доложили в ЦК, что «распашка целинных и залежных земель приведет к нарушению интересов коренного казахского населения, так как лишает его выпасов скота».
В Москве эти соображения отвергли.
Увидев, что Шаяхметов ему не помощник, Хрущев распорядился заменить руководство республики. Первым секретарем в Алма-Ату он послал бывшего руководителя Белоруссии, бывшего секретаря ЦК, бывшего министра культуры Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко. Вторым секретарем сделал Леонида Ильича Брежнева. Жумабая Шаяхметова перевели первым секретарем Южно-Казахстанского обкома партии, а буквально через несколько месяцев отправили на пенсию, хотя ему было всего пятьдесят два года.
С двадцать третьего февраля по второе марта пятьдесят четвертого года в Москве прошел знаменитый пленум ЦК КПСС, который принял постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель», где имеются «огромные массивы неосвоенных земель с плодородными черноземами и каштановыми почвами, на которых можно получать высокий урожай без больших капитальных вложений».
Но чьими руками будет возделываться целина?
Хрущев знал ответ: с помощью комсомола он отправит в Казахстан молодежь.
«Мы поговорили с руководителями ВЛКСМ, — вспоминал Хрущев, — рассказали им о цели освоения целинных земель и посоветовались о методе привлечения туда молодежи. Комсомол, как всегда, горячо отозвался на призыв…»
Двадцать второго февраля в Большом Кремлевском дворце уже провожали первую группу комсомольцев-целинников.
— Я попросил Хрущева встретиться с комсомольцами, уезжающими на целину, — рассказывал Владимир Семичастный. — Он согласился. Собрались в Большом театре. Хрущев привел с собой весь президиум ЦК. Мы занимались тогда самой настоящей хозяйственной работой…
«Перед молодыми добровольцами, собравшимися в Кремле, в зале заседаний Верховного Совета, я выступил с коротким призывом и объяснил предстоящие задачи, — вспоминал Никита Сергеевич. — Сказал, что партия возлагает на них большие надежды. Затем собрание призвало молодежь всей страны откликнуться на новое дело.
Протекало оно интересно, ребята выступали с энтузиазмом. До сих пор в моей зрительной и слуховой памяти сохранились некоторые лица и речи. Молодые люди буквально светились, их глаза горели. Я глубоко верил в молодежь, она более подвижна и способна на подвиг. Так оно и оказалось».
В сталинские годы деревню ограбили, записывал в марте шестьдесят первого Александр Трифонович Твардовский, — не только в смысле изъятия материальных средств, но и человеческих кадров. Но деревня держалась «многими коренными зубами за землю».
«Не самый ли трудный зуб — „оседлость“, усадьба-дом и приусадебный участок, до сих пор оказывающий столь серьезное сопротивление в неравном бою с социализмом? — задавался вопросом крестьянский сын Александр Твардовский. — Для многих и многих дом и участок — уже единственный стимул выполнения нормы (в трудоднях) на колхозном поле. И за хорошую работу там им социализм давал послабление в смысле пользования этим маленьким, но живучим капитализмом».
Александр Трифонович увидел в освоении целины то, о чем мало кто задумывался.
Замысел целины объяснялся «не только прямым расчетом „займа“ на стороне от старопашенных земель, но и соблазном развернуться на чистом свободном месте, где техника, организация труда и все преимущество крупного хозяйства могло сказаться в „чистом“ виде, — все заново и без помех „маленького капитализма“, без стариков, садиков, колодцев и прочего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132