Шелепин вернул культ Дзержинского, чекиста-идеалиста, который надежно защищает советского человека.
Генерал-лейтенант Вадим Кирпиченко:
«Иногда Шелепин демонстрировал интерес к мнению рядовых сотрудников. Это был как бы стереотип поведения, элемент показной демократии. Так, однажды, когда после обсуждения у председателя КГБ очередного вопроса по Африке я попросил разрешения покинуть его кабинет и, получив таковое, уже направился к двери, как вдруг Шелепин остановил меня словами:
— Извините, товарищ Кирпиченко, я забыл спросить ваше личное мнение по данной проблеме!
Помню, мне было очень приятно, что моим мнением поинтересовался «лично» председатель КГБ.
Второй известный мне случай, когда Шелепин поинтересовался личным мнением оперативного сотрудника, носил вообще сенсационный характер. Во время доклада одного из руководителей разведки председателю последний вдруг совершенно неожиданно задал ему вопрос, что он думает о развитии обстановки в Сомали. Докладчик не смог ответить и попросил некоторое время на изучение вопроса, но Шелепин проявил нетерпение и заявил, что ему надо знать мнение разведки немедленно. И тут же велел своему помощнику разыскать номер телефона разведчика, который непосредственно занимается этим государством.
Через несколько минут помощник доложил, что Сомали в ПГУ занимается Виталий Иванович П., и назвал номер его телефона. И здесь Шелепин преподнес руководству разведки еще один урок своей демократичности в сочетании с оперативностью. Он самолично набрал нужный номер и представился сотруднику:
— Вас беспокоит председатель КГБ Шелепин. Не могли бы вы ответить на следующий вопрос?..
Весть об этом телефонном разговоре быстро разнеслась по коридорам разведки, и все не переставали удивляться новым демократическим порядкам».
Будущий генерал Борис Гераскин, который в те годы занимал невысокую должность, тоже на всю жизнь запомнил, как ему позвонил сам председатель КГБ.
В пятьдесят девятом году был арестован подполковник генерального штаба Петр Попов, который служил в группе советских оккупационных войск в Австрии и там стал работать на американцев. После ареста Попова Шелепин сам позвонил Гераскину, служившему в военной контрразведке:
— Вы могли бы доложить мне оперативную обстановку в генеральном штабе?
— Конечно.
— Сколько вам понадобится времени чтобы собраться с мыслями?
— Достаточно тридцати минут.
— Через тридцать минут жду вас с докладом.
Шелепин принял офицеров без задержки. Своего мнения не навязывал, соображения подчиненных выслушал внимательно.
Став председателем комитета госбезопасности, Шелепин обнаружил, какой огромной властью он обладает. Причем властью тайной.
В конце пятидесятых дипломат Олег Александрович Трояновский был помощником главы правительства Хрущева по международным делам. Он вспоминал, как однажды ему позвонил Шелепин, с которым они были знакомы еще по институту.
— Олег Александрович, — дружески сказал председатель КГБ, — брось ты встречаться с этой (он назвал женскую фамилию, которую Трояновский слышал первый раз в жизни — авт.). Она путается с иностранцами и вообще пользуется дурной репутацией. Разве нельзя найти других баб?
Трояновский ответил, что впервые слышит это имя. Шелепин ответил, что к самому Олегу Александровичу претензий нет, но он рекомендует порвать с этой женщиной.
Олег Трояновский не был чужд радостей жизни, но других. Вечером он пересказал разговор жене. Она сразу почувствовала, что история весьма опасная для репутации ее мужа.
На следующий день встревоженный не на шутку Трояновский перезвонил Шелепину и повторил, что явно произошло недоразумение. Председатель КГБ уже недовольно заметил, что у него нет оснований сомневаться в точности имеющейся у него информации. А если Трояновский намерен упорствововать, то можно вместе сходить к Хрущеву и пусть Никита Сергеевич примет решение… Это уже звучало как угроза.
Трояновский пошел советоваться к другим помощникам Хрущева. Григорий Трофимович Шуйский работал с Хрущевым с пятидесятого года, Владимир Семенович Лебедев — с пятьдесят четвертого. Они оба посоветовали младшему товарищу не оставлять этого дела. Иначе в досье останется соответствующая запись, и в какой-то момент она сломает Трояновскому карьеру.
Григорий Шуйский как старший помощник Хрущева сам связался с председателем КГБ и попросил перепроверить информацию. Отказать влиятельному Шуйскому Александр Николаевич не мог.
Через несколько дней Шелепин позвонил Трояновскому и попросил зайти. В кабинете председателя КГБ находились начальник столичного управления госбезопасности и «испуганная девица весьма вульгарного вида». На очной ставке девица призналась, что с Трояновским не знакома, но в разговорах с друзьями называла его имя, как и имена других высокопоставленных персон, набивая себе цену…
На этом история закончилась, но Трояновский на всю жизнь запомнил, каких усилий ему, помощнику главы правительства, стоило добиться истины в отношениях с КГБ. Обычный советский человек был беззащитен перед тайной властью системы госбезопасности. В его досье делалась пометка, и ничего не понимавшего человека лишали работы — это как минимум.
После увольнения Жукова с поста министра обороны Хрущев распорядился возобновить оперативное наблюдение за маршалом и сам знакомился с материалами слежки. Маршала подслушивали, в его окружении находились осведомители комитета госбезопасности. Председатель КГБ докладывал о настроениях и разговорах Жукова лично первому секретарю ЦК КПСС.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132