Через день командир 3-го бомбардировочного корпуса генерал А. З. Каравацкий доложил:
— Экипажи готовы разрушить последние бастионы фашистов на правом берегу Одера.
К стенам Китца послали командиров с радиостанцией для управления пикировщиками. Установили ориентиры и доложили о готовности командующему 8-й армией генералу Чуйкову. Я выехал к нему на КП, рассказал, как будут нанесены удары. Он согласился: «Хорошо, пусть бомбят».
Над районом крепости патрулировали наши истребители, чтобы противник не помешал «Петляковым». Мы с Чуйковым следили с командного пункта за действиями летчиков. На цель пришла пятерка пикировщиков и заняла соответствующий боевой порядок для нанесения поочередных ударов. Первый экипаж стал пикировать с большой высоты, и бомба оторвалась как раз над нашим КП. Василий Иванович с тревогой произнес:
— Рано сбросил, по своим ведь угодит!
— Посмотрим, — уверенно ответил я.
Чуйков неожиданно вскипел:
— Что значит посмотрим?! Почему так безразлично говоришь?
Я не успел ответить. Бомба взметнула огромный столб огня в крепости. Василий Иванович улыбнулся:
— Ты смотри! Точно! Молодец какой!
Одна за другой над нами со свистом проносились бомбы. Я был уверен, что все рассчитано верно: учтена поправка на ветер, обозначена ограничительная черта на земле, и штурманы никак не могли ошибиться.
Все экипажи точно «спустили» на крепостной «островок» пять тысячекилограммовых бомб. Стены, другие сооружения крепости получили серьезные повреждения. Проведенная вслед за ударом с воздуха атака наземных войск принесла успех. Гарнизон Китпа капитулировал.
Вскоре и франкфуртская «заноза» была ликвидирована. В результате нам удалось восстановить мосты.
Значительно приблизилась к «рабочим местам» и наша авиация. Здесь мы построили 162 полевых аэродрома и взлетных площадок Правда, большинство из них имели узкие полосы, пригодные лишь для полетов одного-двух полков.
К тому же характер местности заставил нас выбрать площадки, близко расположенные друг к другу, что приводило, в свою очередь, к скученности частей. Это впоследствии мешало наморганизовывать массированные удары, затрудняло одновременный вылет большого количества самолетов, так как взлетно-посадочные «круги» соседних аэродромов накладывались друг на друга.
Постройка аэродромов — не единственная задача наших тыловиков в те дни. За время войны самолетный парк далеко обогнал в своем развитии средства наземного обеспечения полетов. Число самолетов в армии к 1945 году по сравнению со Сталинградской битвой возросло в 10 раз. Резко увеличились радиус действия самолетов, их бомбовая нагрузка, объем заправок, а наземные средства остались прежними. Офицеры тыла проявляли немало изобретательности, чтобы справиться с возросшим объемом перевозок и заправок. Как я уже отмечал, с большой энергией и находчивостью действовал мой заместитель по тылу генерал-лейтенант авиации А. С. Кириллов. Несмотря на тяжелую болезнь сердца, он ни в чем не делал себе скидки — с утра до ночи разъезжал по тыловым частям, базам, железнодорожным станциям. Его огромный опыт, деятельный характер, организаторская хватка, инициатива были незаменимы при решении самых неожиданных задач по обеспечению вылетов, число которых исчислялось многими тысячами.
Все ценное, что накопила служба авиационного тыла на длительном боевом пути, он стремился использовать в предстоящем сражении. Тут и мобильные батальоны аэродромного обслуживания, посаженные на автотранспорт, и колонны внешнего подвоза горючего, насчитывавшие по пятьсот автоцистерн, и передовые команды авиаторов, выезжавшие чуть ли не к самой передовой для «освоения» только что отбитых у противника аэродромов.
В ходе боев возникла и получила признание несколько необычная, но полезная для обеспечения воздушной армии трофейная служба О ней стоит сказать несколько подробнее. Еще в августе 1941 года приказом Наркома обороны в штат авиадивизий были введены технические команды, задача которых состояла в том, чтобы спасать и доставлять ремонтникам подбитые и совершившие вынужденную посадку самолеты. В мае 1942 года задачи технических команд расширились — они спасали все обнаруженные машины, учитывали боеприпасы и другое имущество, захваченное у противника. Так родилась трофейная служба. С каждым годом размах ее деятельности возрастал. За сентябрь — декабрь 1942 года из районов боев ею было эвакуировано 446 самолетов, за июль — август 1943 года — 685, а за весь 1944 год — 2371 самолет. Поврежденные машины восстанавливались или разбирались на запасные части. Воины службы собирали металлолом для промышленности и отправляли с фронта на заводы. За тот же 1944 год только из 16 ВА было вывезено 1123 вагона ценнейшего сырья — металлолома.
Внимание трофейной службы привлекали и боеприпасы. Под руководством генерала Кириллова армейские умельцы наловчились использовать фашистские бомбы на наших самолетах, приспосабливать снаряды к нашему оружию. Для этого они меняли у бомб взрыватели, ставили на них отечественные стабилизаторы, подгоняли бомбодержатели.
Первое время наши летчики проявляли известное недоверие к трофейным боеприпасам. Пришлось провести показательное бомбометание в присутствии летчиков. Оно дало очень хорошие результаты и ликвидировало всякие сомнения.
В итоге уже на Курской дуге пятая часть сброшенных на фашистов бомб была их собственного производства. В 1944 году трофейная служба передала нашим авиационным частям свыше полумиллиона немецких бомб.
Теперь были созданы усиленные передовые отряды, которые прошли специальную подготовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153