Конечно, самые сложные задачи стояли перед 5-й ударной генерала Н. Э. Берзарина и 8-й гвардейской генерала В. И. Чуйкова. Они были нацелены на Зееловские высоты, в их полосах вводились в прорыв две танковые армии. У Берзарина — 2-я, генерала Богданова, у Чуйкова — 1-я, генерала Катукова. После авиационной подготовки для взаимодействия в наступлении им придавалось наибольшее количество авиации — каждой по бомбардировочному и штурмовому корпусу с истребителями прикрытия.
Наш штаб готовился к осуществлению взаимодействия четырех воздушных армий, участвовавших в предстоящей операции. Требовалось определить способы наиболее эффективного использования крупных авиасоединений в полосе фронта. Для этого налаживалась взаимная информация, проводились встречи представителей штабов.
Как я уже отмечал, 4 ВА была поставлена задача — выделить для действий в помощь нам в начальные часы наступления ночников и дневные бомбардировщики. У нас у самих было их очень много, да еще дальняя авиация поддерживала, но Г. К. Жуков требовал насколько возможно усилить первые удары. В связи с этим к нам прилетел К. А. Вершинин, мы согласовали с ним объекты для налетов его бомбардировщиков, договорились о целеуказании, взаимодействии. Все задачи были тщательно обсуждены и согласованы.
При подготовке к операции мы не могли не учитывать действий союзной авиации. Встречи с нею в воздухе были неизбежны. Поэтому летчикам было приказано во избежание недоразумений внимательно изучить опознавательные знаки. Имелось также в виду предупреждение наших частей о времени и районе появления английских и американских самолетов. На КП 16-й воздушной армии была специально выделена радиолокационная станция дальнего обзора для наблюдения за полетами союзников в небе Берлина.
Вообще, осмотрительности летчиков, их умению распознавать принадлежность самолетов в воздухе пришлось уделить самое пристальное внимание. Поскольку над небольшим участком фронта (примерно 70 — 75 километров) поднимутся тысячи машин, с особой остротой вставали вопросы безопасности и четкого управления ими. Офицеры штабов тренировались в составлении кратких, предельно ясных документов, особенно связанных с постановкой задач соединениям, частям, подразделениям, экипажам. Последнее обстоятельство имело большое значение, так как сокращало нагрузку на средства связи и обеспечивало оперативность в передаче команд.
Мы попытались представить себе, каким будет радиообмен при условии, что одновременно должно работать 2500 — 3500 радиостанций на коротких волнах, из них 200 — в наземной сети и 2300 — в воздушной. Для этой второй сети, которая и обеспечивала главным образом управление авиацией, отводилось всего 9 фиксированных волн. Разница между ними была небольшой. Стало ясно: в горячие моменты в районе боевых действий могла произойти недопустимая перегрузка эфира от работы наших радиосредств. А ведь противник непрерывно вел прослушивание и, естественно, создавал помехи. Кроме того, близость соседних волн затрудняла точность отстройки раций и при их недостаточной стабильности могла привести к большим помехам, при которых невозможно было бы управлять экипажами в воздухе.
Единственное спасение мы видели в том, чтобы резко ограничить число корреспондентов. Поэтому мы разрешили рядовым летчикам работать только на прием и включать передатчик в исключительных случаях. Другого выхода не было.
Для переговоров с командирами частей мы применили новинку того времени — радиорелейную связь. Вначале нам дали роту, затем батальон, и к началу операции у нас были уже солидные средства этой связи. Они были опытными, мы их испытывали в бою, чтобы вести переговоры скрытно, избежать помех со стороны противника.
Управлять истребителями — значит непрерывно следить за противником в воздухе. Опыт нам подсказал, что это можно сделать только централизованно, используя имеющиеся в армии радиолокаторы Мы создали три радиолокационных узла: на направлении главного удара в зоне 3 иак, в районе Рейтвена, где размещался передовой КП 16 ВА, и вблизи Вильденхаги, у аэродромов 13 иак. Это были первые в наших Военно-Воздушных Силах мощные радиолокационные центры, которые должны были стать глазами нашего командного пункта.
За время подготовки к операции мы отладили работу этих пунктов, обучили персонал и сами освоили методы управления истребителями в воздухе. Мы надеялись на то, что радиолокационные средства помогут оценивать обстановку и своевременно вызывать подкрепления в очаги воздушных боев с немецкими самолетами.
Значение управления возросло еще и потому, что командующий фронтом решил начать операцию за полтора-два часа до рассвета. Это очень сложный вид боя. К тому же, чтобы ошеломить и морально подавить противника, Г. К. Жуков распорядился произвести ночную атаку при свете прожекторов. На направлении главного удара, на участках прорыва предстояло сосредоточить 140 прожекторов, которые должны были включиться одновременно. Танки пойдут вперед с зажженными фарами.
Сначала вызвались проверить на себе «слепящее» действие луча несколько генералов. Они стали примерно на расстоянии километра от прожектора Огромной силы свет так подействовал, что, когда луч погас, «испытатели» долго ничего не видели.
— Ну кто еще хочет проверить? — спросил Жуков.
Желающих больше не оказалось.
Штаб фронта на полигоне провел опытное исследование. Собрали командующих всеми армиями, расположили войска, и в один т вечеров после наступления темноты артиллерия начала условную артподготовку, авиация условно бомбила Когда настало время атаки, вспыхнули прожекторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153