Зато рубашка была модного оранжевого цвета.
За его спиной, возле вокзала, таксисты выкрикивали душманские названия городов: Коканд! Бухара! Фергана! Самарканд!
Я угостил парня сигаретой. Он прижал руку к груди, поклонился и сказал «Рахмат!».
– Помоги мне. Мне нужно уехать из этого города. Докуда отсюда можно доехать? Какие города здесь рядом?
– Здесь рядом – всякие города.
– Мне нужен большой город. Маленький город не нужен. Чтобы была гостиница и авиакасса. Билет на самолет покупать буду. Понимаешь?
– Понимаю.
– Фергана – большой город? Там есть кассы?
– Фергана – пиздец, маленький город!
– А Самарканд?
– Самарканд – пиздец, большой город!
Я подошел к толпе таксистов и громко крикнул: «Самарканд!» После небольшой драки среди водителей нарисовалось три финалиста, готовые отвезти меня до автобуса, идущего в, пиздец, большой город Самарканд.
За десятилетие без советской власти узбеки почти совсем разучились говорить по-русски. Водители, взмахивая руками, что-то мне объясняли, а я почти ничего не понимал.
В конце концов черный азиат с кустистыми бровями просто взял мой рюкзак, положил его в багажник своего антикварного транспортного средства, и мы поехали.
Ехать молча в Центральной Азии считалось верхом неприличия. Водитель развлекал меня светской беседой:
– У нас дороги лучше, чем в России. И питание у нас лучше, чем в России.
– Вы были в России?
– Никогда не был. А ты кушал в наших чайханах?
– Нет.
– У нас все блюда… как сказать?.. для мужской силы. Попробуй.
– Зачем мне здесь мужская сила? У меня жена – за четыре тысячи километров отсюда.
– С собой возьмешь. Или здесь используешь. У нас цивилизованный город. Бары, шлюхи на каждом шагу. У нас все есть!
– Шлюхи? Русские?
– Почему? Разные. Негритянки есть. Я один раз итальяночку отодрал. Я тебе говорю: мы нормальный город.
– И местные есть? Узбечки?
– Конечно! Знаешь, какие нежные!
– В шароварах? С золотыми зубами?
– В русских платьях. Нежные. Сходи в любой клуб. Тебе понравится.
В этих краях есть клубы! Отдам два пальца на левой ноге, чтобы услышать, какая музыка играет в клубах города Ташкент!
Мы припарковались на асфальтированном пустыре. Водитель сказал, что сейчас придет. Не было его долго. Вернувшись, он сказал, что менты, суки, обложили, ходить опасно, но он договорился: автобус ждет, я могу ехать.
– Ну, так пошли?
– Какое, пошли! Деньги давай! Деньги!
– В смысле?
– Я заплатил за твое место в автобусе! Если бы менты увидели, что ты платишь, тебя бы сняли с автобуса! Давай! давай! Скорее плати! Автобус уходит! Скорее!
Я вытащил из кармана пачку узбекских денег, и водитель долго отсчитывал свою долю. Быстро пересчитывая купюры, он пополам порвал одну, но не обратил внимания, бросил половинки на пол и стал считать дальше.
Потом я схватил рюкзак, и мы бегом добежали до автобуса. Водитель махал руками и кричал водителю по-узбекски.
Я заскочил внутрь, и автобус сразу же тронулся. Пассажиры выдохнули: «Аллах акбар!»
Когда-то в предыдущей жизни наш междугородний автобус был американским школьным автобусом. Потом из него вынули все стекла, ободрали обшивку с кресел и украсили рекламными наклейками товаров, которые никогда не продавались в этих широтах.
Белых среди пассажиров не было. Были типы в тюбетейках, выглядящие так, будто их верблюд с привязанным пулеметом едет багажом, а хозяин, прикола ради, решил попутешествовать налегке. Все курили. Когда курить надоедало, они протягивали недокуренную сигарету соседям: «Хочешь?»
Свободное место обнаружилось только в самой дальней части салона. Я сел, засунул рюкзак под сиденье, закрыл глаза.
Какое-то время я просто сидел. Потом подумал, что пошли уже вторые сутки, как я не ел, вспомнил о печенье, купленном еще в Казахстане, достал рюкзак, порылся в нем, но печенья не нашел, оно пропало, и я убрал рюкзак обратно.
В рюкзаке лежало не просто много денег. В моем рюкзаке лежало больше денег, чем было у остальных пассажиров автобуса, вместе взятых.
Было жарко. В проходе между сиденьями стояли алюминиевые бидоны с жидкой грязью. Пассажиры засасывали немного жижи в пластиковые бутылки, пили и передавали соседям.
Я еще раз закрыл глаза. Ко мне тут же подошел юноша, который сказал, что мне пора заплатить за проезд.
– Я же уже платил.
– Когда?
– Я заплатил таксисту, который меня сюда посадил. Он сказал, что заплатил за дорогу сам.
Юноша сходил к водителю, посовещался с ним, вернулся, долго говорил узбекские слова, среди которых удалось разобрать «пидораса гнойная», а потом объяснил, что таксист не отдавал им ни единого узбекского сума и поэтому мне все-таки придется заплатить.
Иногда автобус останавливался и подбирал попутчиков. Сидячих мест давно не было. Новые пассажиры оставались стоять.
На одной остановке внутрь вошли плешивый горбун, узбекская женщина с нарядной маленькой девочкой на руках и военный в форме.
Честно сказать, я устал как собака. Я хотел спать. Но я не мог видеть стоящую надо мной женщину с ребенком. Я встал и уступил ей место. Сидевшие вокруг мужчины посмотрели на меня с интересом.
Военный подмигнул мне, показал, что, как и у всех приличных азиатов, у него имеется полный рот золотых зубов, и спросил, откуда я? Сам он – прапорщик Узбекских ВС. Уволился и едет домой. Я сказал, что рад за него.
– Тебя как зовут? А меня – Абдула-Умар. Двойное имя, понимаешь?
– Очень приятно.
– Ты куда едешь?
– Во-он туда.
– И что там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52