.. кстати, вы в курсе, что в доме, мимо которого мы идем, был убит Григорий Распутин… да! да!.. а за углом – Иван Грозный!.. сегодня мне как раз некуда спешить, хотите, покажу?
Чтобы не подпадать под действие статьи УК о незаконных валютных операциях, мы практиковали натуральный обмен. Выменивали джинсы и тишотки на красные флаги, футболки с Gorby, лакированные шкатулки, оренбургские пуховые платки и лицензионные советские пластинки Пола Макартни.
Советское военное обмундирование было тогда в моде. Каждый американец, посетивший агонизирующую Империю зла, мечтал привезти домой армейский китель или хотя бы ушанку с кокардой.
В Военторге на Невском обмундирование продавали только по предъявлению офицерских документов. Поэтому за военную мы выдавали в основном униформу учащихся ПТУ или железнодорожников.
Технология проста: берете любую куртку, более или менее напоминающую военную, крепите на нее погоны с буквами СА (Советская Армия), на рукава шьете шевроны (чем больше и аляповатее, тем лучше), а на место медалей пришпиливаете несколько значков с Лениным. Стоил такой китель-мутант ровно два «Левайса» или одни кроссовки Reebok. Торг не уместен.
Всего через год эта мода среди американцев прошла. Но к тому моменту мой шкаф был забит джинсами и модной обувью на годы вперед. Правда, выходить во всем этом на улицу можно было не всегда, а только изредка.
Модно одеваться в тогдашнем СССР было опасно. Одного моего знакомого убили, всего лишь чтобы отнять финский свитер.
Будущий убийца напился с двумя проститутками в кафе «Север». Выйдя из кафе, он сел в такси и повез проституток в мотель «Ольгино». Из окна машины одна девица пальцем показала на свитер и сказала: «Отличная вещь!»
Убийца велел водителю остановиться, затащил моего знакомого в такси, увез с собой в «Ольгино», а потом сказал проституткам, чтобы они ждали, отвел парня в лес и убил. Свитер он подарил дамам. Те долго спорили, кому достанется модная обновка.
4
Туристы предпочитали самые красивые места моего города, и я тоже предпочитал именно такие места. На пару с компаньоном я ходил в Эрмитаж, прогуливался по набережным и ездил в Павловский парк.
Мы не стремились к моментальному обогащению. Мы были терпеливы. Иногда неделями просто гуляли по городу, высматривали клиентов, пили жидкий кофе в Петропавловской крепости и ели сосиски в тесте в садике у Адмиралтейства.
В то утро мы шли по центральной аллее Летнего сада. Новорожденные листья, как улитки, высовывали рожицы навстречу солнцу, а солнце играло с ними, как играют с улитками скучающие на дачах мальчишки.
Дойдя до того места в парке, где косматый Крон зубами впивается в пузо собственного ребенка, мы сели на скамейку. По другую сторону от мраморного живодера сидела одетая во все черное девушка.
Дольщик толкал меня в бок и шептал, что девица – иностранка… уан хандрид процентов… спроси у нее чего-нибудь.
– Точно не иностранка.
– Я тебе говорю – иностранка… давай!
– В лучшем случае – Прибалтика.
– Какая в жопу Прибалтика?! У нее ногти в черный цвет покрашены! Я тебе говорю…
– А если все-таки Прибалтика?
Потом я что-то у девушки спросил. Она посмотрела на меня, и мне показалось, что у нее лицо ангела. Дольщик был прав, девушка была не из Прибалтики. Девушка была немка, настоящая немка из Западного Берлина.
– Да? Из Западного? А когда вы приехали?
– Я приехала вчера вечером.
– Надолго?
– Я буду учить здесь русский язык.
– Да? Русский язык? Здорово!
Девушка угостила нас сигаретами, а мы развлекли ее рассказом про то, что на соседней аллее ровно двести пятьдесят лет назад в страшных мучениях умерла императрица, нимфоманка и землячка нашей новой знакомой, Анна Иоанновна.
Потом девушка сказала, что ее зовут Детка, а нас?
– Как? Детка?
– Да. Это мое имя.
– Странное имя. Оно русское?
– Не знаю. Может быть. Это что-то значит по-русски?
Мы выкурили еще по сигарете… девушка была симпатичная и сказала, что будет в Петербурге месяц… с одной стороны, это плохо (вдуть барышне матрешку не светило)… а с другой… она спросила, не могли бы мы куда-нибудь сходить?.. попить алкоголя, потанцевать?.. и я даже продиктовал ей свой номер телефона… а потом мы все вместе поднялись со скамейки, и я громко захохотал.
В немецкой Детке было два метра четырнадцать сантиметров роста. А во мне – один метр семьдесят шесть сантиметров. Вы бы тоже захохотали на моем месте.
В течение следующей недели она два раза звонила. Появляться на публике с такой дылдой мне было неловко. Детка снимала квартиру в новостройках. Как-то я даже заехал к ней в гости и выпил вина. Но сорок сантиметров разницы роста разделяли нас надежнее, чем Берлинская стена разделяла ее родной город.
Еще через неделю я забыл о ее существовании.
5
Большую часть того, что удалось выменять у иностранных туристов, я оставлял себе. А кое что продавал.
Один раз мы поменяли двум противным прыщавым англичанкам кроличью ушанку и шелковый красный флаг с бахромой и надписью «Дружина 298-й школы» на поношенные кроссовки и несколько аудиокассет Talking Heads.
Операция оказалась выгодной. Флаг был куплен за три рубля у пионеров, которые выкрали знамя из собственной школы. Ушанку дольщик сорвал с головы пассажира метро, успев взмахнуть рукой за секунду до того, как дверь в вагон захлопнулась и поезд укатил в туннель. Между тем одна только кассета с модной музыкой стоила в те годы не меньше 25 рублей.
«Говорящих голов» забрал себе приятель. Мне при разделе достались кроссовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52