Над головой, высвеченные лучами восходящего солнца, плывут колонны наших бомбардировщиков. Идут волнами — полками. Сколько видит глаз. Это полбинцы. Они направляются бомбить опорные пункты врага. Они сейчас «добавят» фашистам после артиллерийского штурма.
А вот проносятся «крылатые танки» — знаменитые «Ильюшины», оберегаемые «Яковлевыми» и «Лавочкиными». Это — рязановцы…
Держись, фашист! Прячь не прячь голову в траншею — все равно не укроешься, от возмездия не уйдешь!..
Прошли над нами, пронеслись на запад наши боевые друзья-товарищи. Не терпится: вот-вот и мы пойдем. Чутко вслушиваюсь в эфир.
Но команда поступает не «на слух», а «на глаз»: взметнулась ввысь, описала дугу и, как-то по-особому сверкая, отвесно падает ракета. Она еще не коснулась земли, а всё на аэродроме пришло в движение. Сердца стучат: «Наконец!»
Первой стартует эскадрилья Николая Старчикова. Погода есть! Пара за парой уходят ребята в бой, уносятся вдаль.
Теперь — наша очередь. Уже в наушниках послышался торопливый, деловой радиообмен: до фронта ведь рукой подать — несколько минут лёта.
Согласно графику нам надлежит взлетать через тридцать минут. Но каждый знает: обстановка может потребовать немедленного вылета. И чутко ловим каждое слово в эфире.
Техники, механики, оружейники, прибористы — все оживлены. Работают быстро, даже вдохновенно: на лицах сияют улыбки. А в них — вера в успех. Настроение «тружеников аэродрома» передается и нам. Знаем: последний нажим — и с врагом будет покончено.
Иван Михайлович в который уже раз обходит машину, еще и еще раз заглянет в лючок, проверит систему — и обязательно тряпочкой (а она у него все время в руках) сотрет пыль, которой давным-давно уже и нет. И повторяет тихо:
— Ни пуха, ни пера!..
Рядом — истребитель моего ведомого Федора Кутищева. Поодаль — самолеты Голубева и Кудинова. Дальше стоит звено Василия Бондаренко.
Улыбаются ребята. Это очень хорошо!..
А минуты тянутся.
Но вот стрелки часов показали «наше» время. И тут же — голос подполковника Датского:
— Сухов, давай!
Идем на взлет. Следом выполняет разбег пара Голубева. Взлетев, она срезает угол и, пристроившись к нам, занимает свое место в боевом порядке.
А вот и четверка Василия Бондаренко, забираясь выше нас, завершает построение «этажерки». Идем в указанный нам район.
Потом нам скажут, что это и есть направление главного удара: здесь действуют войска 5-й гвардейской армии генерала Д. С. Жадова и 13-я армия генерала Н. П. Пухова.
Как только набрали высоту, сразу же увидели дым, тянувшийся стеной над линией фронта. Оказывается, это наши штурмовики поставили дымовую завесу, чтобы скрыть от глаз противника и места наведения переправ, и передвижение наших штурмовых подразделений, наступающих войск.
Проходя над Нейсе, наблюдаю: сколько охватывает глаз — будто водяные фонтанчики во время летнего дождя пляшут на земле: это рвутся снаряды и мины. Грохочет, и в небе вздуваются «шапки» зенитных разрывов, чертят пунктиром линии пулеметные трассы.
Навстречу нам идут уже отбомбившиеся «пешки»: надо смотреть повнимательнее, чтобы не столкнуться!.. Их опекают истребители прикрытия. Немного уклоняюсь, чтобы не мешать коллегам, и связываюсь со станцией наведения. Оттуда докладывают:
— В воздухе спокойно, противника нет! Будь повнимательнее, постарайся нашим не мешать.
— Не мешаю!..
День оказался «урожайным»: наша эскадрилья произвела четыре боевых вылета. Встретиться с вражеской авиацией не привелось, но в двух вылетах израсходовали боекомплект на штурмовку войск противника, отходивших на вторую полосу обороны.
Однажды увидели «диковинку» — стремительно приносившийся на малой высоте самолет с двумя странными «сигарами» на тех местах, где полагалось быть моторам. Не было у них и винтов.
Самолет этот попытался атаковать возвращавшихся домой «Ильюшиных», но, встреченный бдительными «яками», промахнулся, ушел вдаль и стал штурмовать колонну наших автомашин, двигавшихся к линии фронта.
Когда ушел тот странный самолет, мы забеспокоились. Во-первых, скорость у него небывалая — порядка 800, а то и больше километров в час. Мощное вооружение — явно четыре пушки (видели ведь четыре огненных «шнура»). Два двигателя…
Вернулись на аэродром. Доложили командиру о выполнении боевого задания. Сообщили о странном самолете: скорость большая, винтов не видно…
Он тут же по телефону доложил информацию начальнику дивизии полковнику Абрамовичу (комдив был на передвои). От него Федоров услышал:
— Только что получили разведсводку. Немцы применяют одноместный реактивный истребитель Ме-262. Вооружение на нем — четыре 30-миллиметровые пушки. Будьте внимательны, осмотрительны: такие самолеты действуют как «охотники» против оторвавшихся одиночных наших самолетов. Штурмуют колонны наших войск на автостраде, бьют по бензоцистернам. Спланируй несколько пар «охотников» — надо попытаться подловить такого «мессера». Действовать надо на участке Котбус — Заган — Зарау, — сказал начштаба.
К вечеру услышали: наземные войска успешно наступают, форсировали реку Нейсе, преодолели первую полосу фашистской обороны и вышли к оборонительной системе «Матильда».
Начальник штаба все время знакомит летчиков с изменениями линии фронта, а командир полка майор Федоров ставит задачу на следующий день. Улавливаем горьковатый запах: дым щекочет ноздри, ест глаза, першит от него в горле.
С высоты хорошо видно, как ветер, дующий на восток, сносит все больше на нас тот дымовой туман. Смешалось в нем все — и дымовая завеса, поставленная штурмовиками, и пороховая гарь, и тяжелые космы пожарищ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115