А через несколько минут им была выведена следующая надпись на древнееврейском языке:
"Хотя на священной книге мудрецы писать запрещают, но знака ради это позволено".
Это было как бы вступлением, за которым следовал известный текст:
"Сей молитвенник принадлежит... Кому принадлежит? Кому принадлежит, тому и принадлежит. Но все же кому он принадлежит? Тому, кто его купил. Кто же его купил? Кто купил, тот и купил. Кто же все-таки его купил? Тот, кто дал деньги. Кто же дал деньги? Кто дал, тот и дал. Все-таки кто же дал? Тот, кто богат. Кто же богат? Кто богат, тот и богат. Кто же все-таки богат? Богат славный юноша Ицхок, достойный сын знаменитого богача Пинхуса Рабиновича из прославленного города Переяслава".
Трудно передать, какой фурор произвела эта надпись и почерк, каким она была сделана. Особенно почерк! Шолом постарался, чтобы отец его, упаси боже, не был посрамлен. Он напряг все силы. Он потел, как бобер, старался писать самым замечательным бисерным почерком, буковками, которые можно рассмотреть только в лупу. Он применил искусство каллиграфии, унаследованное им от воронковского учителя реб Зораха, воспитавшего в этом местечке, можно сказать, целое поколение каллиграфов, которые разбрелись по свету и поражают всех еще и поныне красотой своего письма.

27
КАНИКУЛЫ

Арнольд из Подворок. - Новые товарищи. - Учитель Гармиза читает тору. - Воронковские сорванцы показывают свое искусство

"Бейн-газманим"! Кто может это понять! Вакации, вакейшен, фериен, каникулы - все это слова одного порядка. Однако они не выдерживают никакого сравнения с тем, что говорит сердцу еврейского мальчика слово "бейн-газманим".
Ребенок, которого отпустили на каникулы из школы или из гимназии, вдоволь натешился в самой школе, достаточно погулял и порезвился в течение года - может быть, даже больше гулял, чем учился. Но мальчик из хедера весь год тяжко трудился, сидел, бедняга, допоздна и все учил, учил и учил: И вдруг - полтора месяца подряд не нужно ходить в хедер. Может ли быть большее счастье! К тому же и праздники приближаются - грозные дни "Грозные дни" - еврейские религиозные праздники Новый год и Судный день. По представлению верующих, в эти дни на небесах решаются судьбы обитателей земли.

кущей, праздник торы! И все это на новом месте, в большом городе Переяславе.
Прежде всего нужно осмотреть город. Ребята его еще почти не видели. Они побывали пока только у тети Ханы и у дяди Пини, да еще в большой синагоге, старой синагоге и холодной молельне, где поет кантор Цали. А ведь в городе немало улиц и всяких интересных мест. Тут и река Альт, и река Труб, и длинный мост. А Подворки за мостом! Подворки - это вроде другого города, но в самом деле это часть Переяслава. Оттуда и происходит "Арнольд из Подворок". Арнольд частенько заходит к Нохуму Рабиновичу посидеть, потолковать о Маймониде, о "Кузри" Кузри - религиозно - философское сочинение известного еврейского средневекового поэта Иегуды Галеви (около 1080 - 1142).

, о Борухе Спинозе Спиноза Барух (Бенедикт) (1632 - 1677) - великий голландский философ - материалист и атеист, крупнейший мыслитель: нового времени, еврей по национальности, преданный раввинами анафеме за вольнодумство.

, Моисее Мендельсоне и о других больших людях, которых Шолом не мог запомнить; лишь один, по имени Дрепер Дрепер Джон Уильям (1811 - 1882) - американский естествоиспытатель и историк культуры; идеолог и панегирист молодой американской промышленной буржуазии.

, крепко засел у него в голове. Дре-пер... "Арнольд - весьма образованный человек! - говорил отец, который был очень высокого мнения о нем. - Если бы Арнольд не был евреем, он мог бы стать прокурором". Почему именно прокурором и почему еврей не может им быть, этого Шолом еще не мог понять. Что касается антисемитизма, то по собственному опыту он знал только один его вид - собак. В Воронке ребятишки натравили на него как-то собак, которые повалили его и искусали. Следы их зубов на нем и поныне.
"Арнольду из Подворок" герой настоящей биографии обязан своим дальнейшим образованием, и поэтому мы с ним еще встретимся. А пока - каникулы и канун праздников. Пора познакомиться с городскими мальчишками и завести себе новых друзей.
Среди отпрысков почтенных семейств особое место занимал Мойше, сын Ицхок-Вигдора - рыжий мальчишка, всегда прилизанный, в альпаговом сюртучке, настолько важничавший, что не решался удостоить разговором даже самого себя. И по-своему был прав. Во-первых, у его отца Ицхок-Вигдора собственный дом с белым крыльцом. Потом у Ицхок-Вигдора в доме бесчисленное количество часов и часиков. В двенадцать, когда все часы начинают бить, можно оглохнуть. Сам Ицхок-Вигдор со всеми на свете судится, и глаза у него какие - то разбойничьи. В синагоге все мальчишки дрожат под его взглядом.
На втором месте стоит Зяма Корецкий - слегка сутулый паренек, один из самых озорных; он не со всяким водится, да и не всякий станет с ним водиться, потому что отец его из "бритых" Из "бритых" - то есть не очень верующий, так как по библейскому завету (точнее - согласно заповеди Торы - Б.Б.А.) брить или даже стричь бороду запрещено.

, с подстриженной бородой. Он адвокат в Петербурге, и на носу у него странные очки, которые называются "пенсне". Этот Зяма научил всех мальчишек в городе плавать, кататься на льду и еще многим вещам, которые не всем еврейским детям известны.
За Зямой следует сынок Исроела Бендицкого - бледный, тщедушный мальчик, затем Хайтл Рудерман - толстомордый сын учителя, Авремл Золотушкин - черный, как арап, Мерперты и Липские, разодетые маменькины сынки в начищенных сапожках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113