Но я этого все-таки не сделал, это было бы нечестно по отношению к мадемуазель Коре.

24

Я вышел из коммутаторской и прошел через маленькую приемную, в которой никогда никого не было, там только стояло шесть всегда пустых кресел. Из-за этих шести всегда пустых кресел мы и называли ее приемной. На одной стене висели картина и букет желтых цветов, а напротив-репродукция автопортрета месье Леонардо да Винчи, который он написал, когда был еще очень старым. Я говорю "еще" потому, что вскоре после этого он умер. Месье Соломон много раз обращал мое внимание на этот портрет, он готов был на него смотреть без устали, потому что месье Леонардо жил шесть веков назад и дожил до девяноста с лишним лет, а ведь с тех пор продолжительность жизни сильно увеличилась благодаря научным достижениям. Месье Соломон смотрел на этот портрет, который был карандашным рисунком, и говорил мне: "Это ведь вселяет надежду, не правда ли?", и как всегда, я не знал, всерьез ли он так считает или просто смеется надо мной.
Я постучал в дверь кабинета, которая выходила в маленькую приемную. Не знаю, впрочем, почему он называл эту комнату маленькой приемной, быть может, где-то в глубине квартиры была еще и большая приемная, где можно было ждать куда дольше, а это усиливает надежду. Он крикнул мне: "Входите". Я набрался смелости и крепко сжал в руке газету с объявлениями.
Месье Соломон был в сером спортивном костюме, а на груди белыми буквами было начертано: training. Он сидел на корточках, согнув колени и вытянув вперед руки, а перед ним лежала открытая книга с разными гимнастическими позами. Он просидел так довольно долго, а потом стал медленно подниматься, раскидывая руки в стороны, широко раскрывая рот и наполняя грудь воздухом. После этого он занялся бегом на месте и прыжками с поднятыми руками. Я испытал от этого некоторый ужас, особенно когда он сел на пол и попытался коснуться руками пальцев ног, делая при этом ужасную гримасу.
- Бог ты мой, будьте осторожны! - заорал я, но он продолжал корчиться. Я подумал, что он во власти сарказма и что он корчится под его воздействием; сарказм по-латыни "sarcasmus", по-гречески "sarkasmos" -кусать свою плоть, поднять на смех, издеваться, насмехаться. Он стискивал зубы так, что у него глаза вылезали из орбит, со лба капал пот, и, быть может, он был во власти бешенства, отчаяния, враждебной старости.
Кто знает!
На несколько мгновений он замер, склонив голову и закрыв глаза, потом бросил на меня взгляд.
- Да, мой друг, я тренируюсь, тренируюсь. Я это делаю по методу, принятому в канадской авиации, по-моему, он лучший. Я был сыт по горло.
- Зачем вы тренируетесь, месье Соломон? На что это вам там понадобится?
- Что за странный вопрос! Всегда готов противостоять, это мой девиз.
- Готов к чему? Противостоять чему? Там вам ходить пешком не придется, за вами приедут на машине. Вы меня извините, месье Соломон, не думайте только, что я считаю вас мудаком или кем-то подобным, то огромное уважение, которое я к вам испытываю, мне это никогда не позволило бы, но сердце мое просто разрывается на части! Вы настолько увлеклись иронией, что рискуете сами стать предметом насмешек! Вы - герой, вы четыре года просидели в темном подвале на Елисейских полях во время немецкой оккупации, но теперь, в ваши годы, ради кого или чего вы тренируетесь, разрешите вас все же спросить, месье Соломон, при всем моем почтении к вам.
Я сел, настолько у меня от гнева тряслись колени.
Месье Соломон встал, повернулся к окну и начал глубоко вдыхать и выдыхать воздух. Он надувал свою грудь с начертанным на ней словом training, он вставал на цыпочки, разводил руки и впускал воздух в глубины легких. Потом выдыхал его полностью, не оставляя ничего, как в лопнувшей шине. И снова начинал наполнять себя воздухом до самого нутра, а затем - пс-с-с -опять выдыхал до полной пустоты.
Наконец он остановился.
- Помни, мой юный друг. Вдыхай и выдыхай. Когда ты это проделаешь в течение восьмидесяти четырех лет, как я, что ж, ты станешь мастером в искусстве вдыхать и выдыхать.
Он скрестил руки и стал делать приседания.
- Вам не следует этого делать, месье Соломон, потому что вы можете упасть, а у людей вашего поколения кости хрупкие, это очень опасно. Падая, можно сломать шейку бедра.
Месье Соломон глядел на словарь, который я держал под мышкой.
- Почему вы всегда ищете определение в словарях, Жан?
- Потому что они внушают доверие.
Месье Соломон одобрительно наклонил голову, словно слово "доверие" получило его полное одобрение.
- Это хорошо, - сказал он. - Свою веру надо хранить как зеницу ока. Без этого нельзя жить. И Робер оказывает нам в этом смысле большую помощь.
Он стоял возле окна, и лицо его было ярко освещено. Мне вспомнилось, как Чак мне сказал однажды, что у месье Соломона уже его окончательное лицо. Окончательное - зафиксированное таким образом, что изменить что-либо уже невозможно. Закрепленный, незыблемый, бесповоротный. Окончательное -решение, которое исчерпывает какой-то вопрос.
Я подумал о мадемуазель Коре. Я прекрасно понимал, что против "окончательного" не попрешь, бесполезно. Но для нее кое-что сделать можно. Ей можно помочь. Я снова пойду к мадемуазель Коре и постараюсь сделать все как можно лучше. Для нее это будет легче сделать, чем для месье Соломона, потому что она еще не была в курсе того, что с ней происходит.
Тем временем месье Соломон закончил свои упражнения. Он сел против меня в большое кресло и застыл в неподвижности. Над ним на стене висела большая фотография - он стоял перед своим магазином готового платья, окруженный своими служащими. Он заметил, что я поднял глаза, разглядывая фотографию, слегка повернулся в ее сторону и тоже стал, на нее смотреть не без удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81