ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Догадывалась ли Марфа Дементьевна, что страшная судьба молодого референта из лондонского посольства и его миловидной жены, так и не докормившей грудью своей маленькой дочери, так и не закончившей консерватории по классу пения, была решена подписью, что сделал на длинном списке фамилий ее хозяин, питерский рабочий Николай Иванович. А он все подписывал, десятками, эти огромные списки врагов народа, и черный дым пер из труб московского крематория.
3
Однажды Марфа Дементьевна слышала, как кухарка, закуривая папироску, шепотом сказала вслед хозяйке: - Вот и ты отцарствовала. Видимо, кухарка уже знала о том, чего не знала няня. В эти последние дни Марфе Дементьевне запомнилась пришедшая в дом тишина. Не звонил телефон. Не приезжали гости. Не вызывал утром хозяин своих заместителей, секретарей, помощников, адъютантов, порученцев. Хозяйка не ездила на работу, лежала в халате на диване, читала, зевая, книгу, задумывалась, усмехалась, ходила в ночных бесшумных туфлях по комнатам. Одна Надюша была слышна в доме: плакала, смеялась, гремела игрушками. Однажды утром к хозяйке приехала гостья - старушка. В комнате было тихо, словно хозяйка и гостья сидели молча. Кухарка подошла к двери и прислушалась. Потом хозяйка со старушкой зашли к Наде. Старушка была штопаная-перештопаная и уж такая робкая, что, казалось, не только говорить, но и смотреть боялась. - Марфа Дементьевна, познакомьтесь, моя мама, - сказала хозяйка. А через три дня хозяйка сказала Марфе Дементьевне, что ложится на операцию в Кремлевскую больницу. Говорила она быстро, громко, каким-то фанерным голосом. Надюшу она, прощаясь, оглядела рассеянно, поцеловала коротким поцелуем. В дверях она посмотрела в сторону кухни, обняла Марфу Дементьевну и шепнула ей на ухо: - Нянечка, помните, если со мной что случится, вы одна у нее, никого, никого на всем свете у нее нет. Девочка, точно понимая, что речь идет о ней, сидела на стульчике тихо, смотрела серыми глазами. В больницу хозяйку муж не провожал, приехали за ней порученец - полнотелый генерал с букетом красных роз и личный охранник Николая Ивановича. А Николай Иванович вернулся с работы домой лишь утром, не зашел к Наде, писал, курил в кабинете, вызвав машину и снова уехал. После этого дня событий, потрясших, а затем разрушивших жизнь дома, стало очень много и они спутались в памяти Марфы Дементьевны. Скоропостижно умерла в больнице Надюшина мама, супруга Николая Ивановича Ежова. Она была неплохая женщина, не злая, и девочку жалела, но все же она была странная. Николай Иванович в этот день приехал домой очень рано. Он попросил Марфу Дементьевну привести в кабинет к нему Надю. Отец с дочерью поили чаем пластмассового поросенка, укладывали спать куклу и медведя. Потом до утра Ежов ходил по кабинету. А вскоре не вернулся домой маленький человек с серозелеными глазами, Николай Иванович Ежов. Кухарка сидела на постели покойной хозяйки, потом долго разговаривала по телефону из кабинета хозяина, курила его папиросы. Приехали гражданские люди и люди в форме, ходили по комнатам в шинелях и пальто, грязными сапогами и галошами ступали по коврам, по светлой дорожке, ведущей к сиротской Надиной комнатке. Ночью Марфа Дементьевна сидела возле спящей девочки, неотступно смотрела на нее. Она решила увезти Надю в деревню и все представляла себе, как от Ельца они будут добираться на попутной подводе домой, как встретит их брат и как Надя будет вскрикивать, радоваться, когда увидит гусят, теленка, петуха. - Прокормлю, выучу, - подумала Марфа Дементьевна, и материнское чувство наполняло светом ее девичью душу. Всю ночь шумели военные люди, вытаскивали из шкафов книги, белье, посуду шел обыск. И у новых пришельцев глаза были напряженные, сумасшедшие, к каким привыкла Марфа Дементьевна за последнее время. Лишь Надюша, проснувшись и справив малые дела, умиротворенно позевывала, да Сталин без всякого любопытства, спокойно прищурясь, глядел с портрета на то, что должно было совершиться и совершалось. А с утра приехал краснолицый и толстый, как кубарь, которого кухарка называла "майор". Он прошел прямо в детскую, где Надя в накрахмаленном фартучке с вышитым красным петухом важно и неторопливо ела овсяную кашу, и приказал: - Оденьте девочку потеплей, соберите ее вещи. Марфа Дементьевна, превозмогая волнение, медленно спросила: - Это же куда, зачем? - Ребенка поместим в детдом. А вы приготовьтесь, получите причитающуюся вам зарплату, билет и отправитесь к себе на родину, в деревню. - А где моя мама? - вдруг спросила Надя и перестала есть, отодвинула тарелочку с синей каемочкой. Но ей никто не ответил, ни Марфа Дементьевна, ни майор.
4
В общежитии работниц государственного радиозавода, в комнатах, в местах общего пользования соблюдалась образцовая чистота, постели девушек были застелены накрахмаленными одеялами, на подушках лежали накидки, а на окнах висели кружевные, в складчину купленные, занавески. У многих кроватей на тумбочках стояли вазочки с красивыми искусственными цветами - розами, тюльпанами и маками. По вечерам работницы читали журналы и книжки в красном уголке, участвовали в танцевальных и хоровых кружках, во дворце культуры смотрели кинокартины и самодеятельные спектакли. Некоторые девушки занимались на вечерних курсах кройки и шитья, либо на курсах подготовки в вуз, некоторые учились на вечернем отделении электромеханического техникума. Очередной профотпуск работницы редко проводили в городе - завком давал отличившимся в работе бесплатные путевки в профсоюзные дома отдыха, многие на время отпуска уезжали в деревню к родным.
1 2 3 4 5
3
Однажды Марфа Дементьевна слышала, как кухарка, закуривая папироску, шепотом сказала вслед хозяйке: - Вот и ты отцарствовала. Видимо, кухарка уже знала о том, чего не знала няня. В эти последние дни Марфе Дементьевне запомнилась пришедшая в дом тишина. Не звонил телефон. Не приезжали гости. Не вызывал утром хозяин своих заместителей, секретарей, помощников, адъютантов, порученцев. Хозяйка не ездила на работу, лежала в халате на диване, читала, зевая, книгу, задумывалась, усмехалась, ходила в ночных бесшумных туфлях по комнатам. Одна Надюша была слышна в доме: плакала, смеялась, гремела игрушками. Однажды утром к хозяйке приехала гостья - старушка. В комнате было тихо, словно хозяйка и гостья сидели молча. Кухарка подошла к двери и прислушалась. Потом хозяйка со старушкой зашли к Наде. Старушка была штопаная-перештопаная и уж такая робкая, что, казалось, не только говорить, но и смотреть боялась. - Марфа Дементьевна, познакомьтесь, моя мама, - сказала хозяйка. А через три дня хозяйка сказала Марфе Дементьевне, что ложится на операцию в Кремлевскую больницу. Говорила она быстро, громко, каким-то фанерным голосом. Надюшу она, прощаясь, оглядела рассеянно, поцеловала коротким поцелуем. В дверях она посмотрела в сторону кухни, обняла Марфу Дементьевну и шепнула ей на ухо: - Нянечка, помните, если со мной что случится, вы одна у нее, никого, никого на всем свете у нее нет. Девочка, точно понимая, что речь идет о ней, сидела на стульчике тихо, смотрела серыми глазами. В больницу хозяйку муж не провожал, приехали за ней порученец - полнотелый генерал с букетом красных роз и личный охранник Николая Ивановича. А Николай Иванович вернулся с работы домой лишь утром, не зашел к Наде, писал, курил в кабинете, вызвав машину и снова уехал. После этого дня событий, потрясших, а затем разрушивших жизнь дома, стало очень много и они спутались в памяти Марфы Дементьевны. Скоропостижно умерла в больнице Надюшина мама, супруга Николая Ивановича Ежова. Она была неплохая женщина, не злая, и девочку жалела, но все же она была странная. Николай Иванович в этот день приехал домой очень рано. Он попросил Марфу Дементьевну привести в кабинет к нему Надю. Отец с дочерью поили чаем пластмассового поросенка, укладывали спать куклу и медведя. Потом до утра Ежов ходил по кабинету. А вскоре не вернулся домой маленький человек с серозелеными глазами, Николай Иванович Ежов. Кухарка сидела на постели покойной хозяйки, потом долго разговаривала по телефону из кабинета хозяина, курила его папиросы. Приехали гражданские люди и люди в форме, ходили по комнатам в шинелях и пальто, грязными сапогами и галошами ступали по коврам, по светлой дорожке, ведущей к сиротской Надиной комнатке. Ночью Марфа Дементьевна сидела возле спящей девочки, неотступно смотрела на нее. Она решила увезти Надю в деревню и все представляла себе, как от Ельца они будут добираться на попутной подводе домой, как встретит их брат и как Надя будет вскрикивать, радоваться, когда увидит гусят, теленка, петуха. - Прокормлю, выучу, - подумала Марфа Дементьевна, и материнское чувство наполняло светом ее девичью душу. Всю ночь шумели военные люди, вытаскивали из шкафов книги, белье, посуду шел обыск. И у новых пришельцев глаза были напряженные, сумасшедшие, к каким привыкла Марфа Дементьевна за последнее время. Лишь Надюша, проснувшись и справив малые дела, умиротворенно позевывала, да Сталин без всякого любопытства, спокойно прищурясь, глядел с портрета на то, что должно было совершиться и совершалось. А с утра приехал краснолицый и толстый, как кубарь, которого кухарка называла "майор". Он прошел прямо в детскую, где Надя в накрахмаленном фартучке с вышитым красным петухом важно и неторопливо ела овсяную кашу, и приказал: - Оденьте девочку потеплей, соберите ее вещи. Марфа Дементьевна, превозмогая волнение, медленно спросила: - Это же куда, зачем? - Ребенка поместим в детдом. А вы приготовьтесь, получите причитающуюся вам зарплату, билет и отправитесь к себе на родину, в деревню. - А где моя мама? - вдруг спросила Надя и перестала есть, отодвинула тарелочку с синей каемочкой. Но ей никто не ответил, ни Марфа Дементьевна, ни майор.
4
В общежитии работниц государственного радиозавода, в комнатах, в местах общего пользования соблюдалась образцовая чистота, постели девушек были застелены накрахмаленными одеялами, на подушках лежали накидки, а на окнах висели кружевные, в складчину купленные, занавески. У многих кроватей на тумбочках стояли вазочки с красивыми искусственными цветами - розами, тюльпанами и маками. По вечерам работницы читали журналы и книжки в красном уголке, участвовали в танцевальных и хоровых кружках, во дворце культуры смотрели кинокартины и самодеятельные спектакли. Некоторые девушки занимались на вечерних курсах кройки и шитья, либо на курсах подготовки в вуз, некоторые учились на вечернем отделении электромеханического техникума. Очередной профотпуск работницы редко проводили в городе - завком давал отличившимся в работе бесплатные путевки в профсоюзные дома отдыха, многие на время отпуска уезжали в деревню к родным.
1 2 3 4 5