— Вам виднее. Делайте, как находите нужным.
С утра позвонил Алексей:
— Ну что, Лева? Сегодня? У меня день более или менее свободный, я пораньше подъеду, у тебя в кабинете посижу. Открытый будет?
— Как всегда. Ты все знаешь. Сделаешь себе чайку. Может, и нам приготовишь.
— Все. Счастливо вам.
Лев Михайлович пошел по больнице искать главного анестезиолога-реаниматора.
— Светлана Петровна, вы видели сегодняшнего больного?
— Пищевод? Видела, конечно.
— У меня просьба к тебе будет, Светлана. Это родственник профессора Баринова. Если можешь, дай наркоз сама. Операция будет тяжелая, там ведь средняя треть. Через грудь справа.
— Значит, укладываем на левый бок?
— Естественно.
— Крови заказали достаточно?
— Полтора литра. У него третья положительная. Если понадобится, на станции еще есть.
— Ну и хорошо. Когда начинаем?
— Во вторую очередь. Сейчас грыжу закончат, потом мы.
Помогали Руслан, Федор и Олег — молодой доктор, проходивший стажировку. Операция большая — дел хватит всем четверым. В лучшем случае большая, в худшем — быстро зашьют, и все.
Опухоль оказалась маленькой, относительно маленькой, но спаяна была с аортой, может, и прорастала в нее. Обычно в таких случаях зашивают грудную клетку и, выйдя из операционной с видом «я сделал что мог», разводят перед родственниками руками. Лев Михайлович попытался отделить опухоль от аорты. Сначала он выделил пищевод выше и ниже поражения, а затем осторожненько, медленно стал отходить от аорты — отделять от нее опухоль. Он планировал снять вместе с опухолью верхние слои аорты, а потом укрепить чем-нибудь дефект стенки. Он вздыхал, стонал, охал, причмокивал, приговаривал, что надо было зашить, случай безнадежный, вечно руки у них бегут впереди головы, но тем не менее медленными, микроскопическими шажками продвигался по стенке аорты, постепенно освобождая главный сосуд от интимно примыкавшего к нему рака. И все-таки в одном месте проклятая опухоль, по-видимому, поражала все слои аорты.
— Ну что, ребята, может, сделаем резекцию аорты? Конечно, это слишком высоко. Опасно. — Лев размышлял вслух.
Руслан всегда жаждет подвига, всегда подбивает на чрезмерное, но на этот раз, похоже, и он заробел. Федор спокойнее, трезвее: он усомнился и в успехе операции, да и при удаче не верил в длительное благополучие. Олег молчал в испуге и страхе перед абсолютно новым в его недолгом хирургическом опыте. Лев соглашался со всеми и продолжал медленно продвигаться вперед вдоль стенки царя артерий.
— Светлана Петровна, ну, как он? Ничего?
— Ничего. Стабилен. Давление держит ровно. Все в порядке пока.
Лев Михайлович еще немного продвинулся по стенке аорты и тоже, пожалуй, заробел.
— Девочки, сходите ко мне в кабинет, там должен быть профессор Баринов. Если он уже пришел, попросите его подняться к нам. У него эта тема идет. Нечего заниматься голой теорией.
Все молчали. А Лев, по-видимому, многословием лишь подбадривал себя; слишком далеко зашел он сейчас. Очень уж было соблазнительно: опухоль почти окончательно отошла от аорты, какой-то миллиметр, другой… побольше, конечно, но все же мало, чуть-чуть… Но это «чуть-чуть» полностью было сращено, и при дальнейшей попытке неминуемо вскрывалась главная кровяная магистраль. Если опухоль убирать — надо делать резекцию аорты. Риск очень большой, а опыта операций на аорте так высоко, в грудном отделе, у них не было. Этим как раз занимался Алексей Алексеевич Баринов, однако он сам на пищеводе не оперировал. Да и можно ли предлагать ему — именно ему — включаться в столь рискованную операцию, зная всю сложность ситуации? Вот где Льву предстояло собрать в кулак весь свой цинизм и сокрушить обычные представления о дозволенном. Алексей Алексеевич уже поднимался.
Опять Лев укладывал на весы риск быстрой смерти от кровотечения, если продолжать операцию, и заведомую мучительную смерть, если возобладают разумные доводы и будут прекращены попытки опухоль удалить.
— Света! Резекцию аорты еще потянет?
— Не слишком замахиваетесь, Лев Михайлович? Кровь-то есть, крови хватит. А сил… Посмотрим. Работайте, но силы его рассчитайте…
— Нет, это вы рассчитайте и нам скажите!
— Вы все на нас. Вы главные — вам же кланяются в ножки. — Светлана засмеялась. — Вообще-то мужик крепкий.
Лев Михайлович бросил взгляд на Светлану Петровну, чтобы удостовериться, с какими глазами она бросила эту реплику, но разве за маской увидишь глаза! Одни глаза, без рта, ничего не расскажут.
— Ну что, ребята?
— Все равно помрет. Давайте рисковать. — Вот Руслан настоящий супермен.
Федор скаламбурил: вот приедет барин — Баринов рассудит. Но они-то не знали… Под их руками был лишь рак пищевода, проросший в аорту. Придет профессор — он поможет рискнуть. Это его область.
Он пришел.
— Что, Лёв?
— Посмотри. Все выделено уже. Вот маленький участок — и все. Может, краевую резекцию?.. С заплатой. Вырезать только кусочек стенки.
— Обалдел, что ли? Не получится здесь!
— А если иссечь весь участок и вставить синтетический протез?
— Нет. Это плохо, Лева. Просвет пищевода вскрывается — еще инфицируется протез. Тогда конец. Лучше уж тогда мобилизовать края и стянуть "концы да сшить их.
— Тут трудно.
— Тогда вырежь кусок действительно и латай веной.
— Вену с ноги, что ли, взять?
— Зачем? Вон из непарной сделай. Отрежь культю и сделай заплату.
— Ну ладно, попробуем лататься. Только уж сшивать пищевод ни с кишкой, ни с желудком не буду. Выведу на шею и свищ на желудок для питания. Если поправится, тогда вторым этапом через год восстановим. Да? Как Галя, пришла? Видел ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51