– Из Ноттингема! Чудный денек вам выдался для поездки.
Потом он юркнул в чулан ополоснуть лицо и руки и по привычке прошел оттуда к огню и стал вытираться.
За чаем Клара ощутила воспитанность и самообладание, царившие в этом доме. Миссис Морел держалась очень непринужденно. Не прерывая беседы, она разливала и подавала чай, это делалось будто само собой. На овальном столе было вдоволь места; фарфор с узором из темно-синих ив на белоснежной накрахмаленной скатерти казался прелестным. В вазочке стояли желтые хризантемы. Клара с радостью почувствовала, она здесь к месту, словно придает законченность этому застолью. Но ее немного пугало редкостное умение всех Морелов, даже отца, владеть собой. Она прониклась их духом, здесь ощущалось душевное равновесие. Казалось, спокойствие и ясность властвуют здесь, каждый остается самим собой и все – в согласии друг с другом. Кларе это было отрадно, но в глубине души ее затаился страх.
Пока Клара с матерью разговаривали. Пол убрал со стола. Он входил и выходил, будто подгоняемый ветром, и Клара ощущала движения его быстрого сильного тела. Он появлялся и исчезал, точно неожиданно залетавший лист. Чуть не всем своим существом она была с Полом. По тому, как она сидела наклонясь вперед, будто слушая, миссис Морел понимала, что Клара не слышит ее, одержима другим, и опять пожалела гостью.
Пол убрал со стола и вышел в сад, предоставив женщин друг другу. День был солнечный, в легкой дымке, тихий и теплый. Поглядывая в окно, Клара видела, как он бродит среди хризантем. Ей казалось, какие-то чуть ли не осязаемые узы привязали ее к нему; однако, когда он подвязывал к палочкам отягощенные цветами стебли, таким легким было каждое изящное, ленивое его движение, так явно он был отрешен, свободен от всех и вся, что в беспомощности своей она едва не закричала.
Миссис Морел встала.
– Позвольте мне помочь вам с посудой, – сказала Клара.
– Да ее так мало, я мигом вымою, – возразила та.
Но Клара вытерла чайную посуду и радовалась, что так поладила с матерью Пола; но до чего мучительно, что нельзя пойти за ним в сад. Наконец она разрешила себе выйти и почувствовала, будто ее отпустили с привязи.
Над дербиширскими холмами догорал золотой день. Пол стоял в дальнем конце сада у густо растущих бледных маргариток и смотрел, как последние пчелы вползают в улей. Услыхал шаги Клары, легко к ней повернулся и сказал:
– На сегодня наши труженицы отлетались.
Клара подошла и остановилась рядом. За низкой красной оградой перед ними тянулись сельские угодья, а вдалеке – холмы в золотистой дымке.
В эту минуту в садовую калитку входила Мириам. Она видела, как шла к Полу Клара, видела, как он обернулся, и вот они стоят бок о бок. Что-то в том, как, оказавшись рядом, они словно отгородились от всего мира, подсказало Мириам, что все свершилось между ними, что они уже, как ей подумалось, женаты. Очень медленно шла Мириам по присыпанной шлаком длинной садовой дорожке.
Клара сорвала коробочку с мальвы и надломила, чтоб высыпались семена. Повыше ее склоненной головы розовые цветы глядели во все глаза, будто защищая ее. Последние пчелы сваливались в улей.
– Считай денежки, – засмеялся Пол, когда она высыпала на ладонь плоские семена. Она подняла на него глаза.
– Я богатая, – сказала она с улыбкой.
– Сколько у тебя? Фью! – он щелкнул пальцами. – Могу я обратить их в золото?
– Боюсь, что нет, – засмеялась Клара.
Смеясь, они посмотрели друг другу в глаза. И тут же заметили Мириам. Раз – и все изменилось.
– Привет, Мириам! – крикнул Пол. – Ты ведь сказала, что придешь!
– Ну да. А ты забыл?
Она обменялась рукопожатием с Кларой, сказала:
– Как-то странно видеть тебя здесь.
– Да, – отозвалась Клара. – Мне странно быть здесь.
Обе помешкали.
– Тут славно, правда? – сказала Мириам.
– Мне очень нравится, – ответила Клара.
И Мириам поняла, что Клару тут приняли, как ее саму никогда не принимали.
– Ты пришла одна? – спросил Пол.
– Да. Я пила чай у Агаты. Мы идем в церковь. Я на минутку, хотела повидать Клару.
– Что ж ты не пришла на чай к нам? – сказал он.
Мириам коротко засмеялась, и Клара с досадой отвернулась.
– Тебе нравятся хризантемы? – спросил Пол.
– Да, они очень хороши, – ответила Мириам.
– Какие тебе нравятся больше всех? – спросил он.
– Сама не знаю. Пожалуй, те, бронзовые.
– Ты, наверно, еще не все видела. Пойдем, посмотришь. Идемте, Клара, посмотрите, какие предпочтете вы.
Он повел их обеих в ту часть сада, где цветы всех оттенков неровной густой каймой тянулись вдоль дорожки до самого луга. Пол отметил про себя, что положение, в котором он очутился, нисколько его не смущает.
– Смотри, Мириам, – вот эти белые из твоего сада. Здесь они не так хороши, правда?
– Да, – сказала Мириам.
– Но они выносливей. У вас там они лучше защищены и вырастают большие, нежные, но быстро вянут. Мне нравятся вот эти маленькие желтые. Сорвать тебе несколько?
В церкви зазвонили колокола, звон разнесся над поселком, над лугом. Мириам взглянула на колокольню, гордо возвышавшуюся среди крыш, что там и тут жались друг к другу, и вспомнила зарисовки, которые как-то принес ей Пол. Тогда все было по-иному, но он и теперь еще не ушел от нее. Она попросила у него какую-нибудь книжку почитать. Он кинулся в дом.
– Как! Это Мириам? – холодно спросила мать.
– Да, она говорила, что зайдет повидаться с Кларой.
– Так ты ей заранее сказал? – язвительно отозвалась мать.
– Да. А почему бы нет?
– В самом деле, почему бы нет, – сказала миссис Морел и опять углубилась в книгу. Пол наморщился от материнской иронии, досадливо нахмурился и подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158