Ихсан снова выругался. На этот раз досталось и господам, и богачам.
– Они деньгами платят, а мы – почтовыми марками, что ли? – вскипел Джеляль.
– А кто мы такие? Люди с задворок! – подзадоривал друга Ихсан. – Нет, брат, не из того теста сделаны, грубоваты малость…
Нет, Джеляль не разделял этого мнения. Ведь его покойный отец в былые времена служил в полиции, и он считал себя выходцем из чиновничьего сословия. Слова Ихсана покоробили его.
– Мы ей покажем, не будь я Джеляль!
– Вовремя мы её застукали!
– Теперь она в наших руках. Этот кот наверняка проедает денежки, которые девка делает в постели. Но придётся ей поделиться кое-чем и с нами!
Ихсан закурил. Он уже не слышал Джеляля. Воображение рисовало ему нарядную комнату с широкой кроватью и плотно задёрнутыми шторами, Назан, сбрасывающую с себя одежду, и того самого типа в надвинутой на левую бровь красной феске, который повадился в их квартал… Он глубоко вздохнул.
– О чём размечтался? – спросил Джеляль.
– Э, да так! Просто интересно, как это у них там всё делается…

Они разделись. Назан присела на край железной кровати.
– Не выпьешь ли коньяку, чтобы согреться?
Назан ответила не сразу.
– Одну рюмочку. Ну что от этого случится?
– А если я опьянею? – сказала Назан смущаясь.
Несрин рассмеялась:
– Не обижайся, но ты наивна до смешного. Разве можно опьянеть от одной рюмочки коньяку? Ну хорошо, я вскипячу чайник, а потом мы сделаем пунш.
– Пунш? А что это такое?
– Чай с коньяком. Так легче пить коньяк и приятней. Вот увидишь.
Не дожидаясь ответа, Несрин вышла из комнаты. Оставшись одна, Назан подошла к окну. Издали доносился гул Бейоглу. Снег почти прекратился – редкие снежинки кружились в воздухе, неторопливо опускаясь на землю.
В доме напротив светилось только одно окно. За наполовину задёрнутой занавеской мелькнули два силуэта. Вот они слились в поцелуе. Назан отпрянула от окна, словно совершила проступок. Но немного придя в себя, она осмотрелась и, убедившись, что в комнате никого нет, спряталась за занавеской и стала наблюдать.
Ей было видно немногое, но сердце у неё забилось сильнее. Она затосковала по мужу, по его жарким объятиям…
Ну да что там – через полтора, самое большое через два месяца она будет с ним. Ах, скорей бы наступило это время!
Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Назан встала на табурет и начала всматриваться. Она была так поглощена увиденным, что не заметила, как вошла Несрин.
– Не правда ли, миленькое «кино»?
Назан спрыгнула на пол, не смея поднять глаза от смущения.
– Вот не думала, что тебе нравится смотреть на такие вещи! – насмешливо сказала Несрин.
– Нет, что ты, дорогая…
– Так я тебе и поверила! Иной раз здесь такое увидишь… Но ещё лучше видно с верхнего этажа, где живёт мадам. Хочешь, поднимемся к ней? – и онна потащила Назан за руку в тёмный коридор.
Мадам – хозяйка Несрин – оказалась пожилой, изрядно потрёпанной женщиной. Волосы у неё были небрежно заколоты, а дряблое тело противно колыхалось на ходу.
Она очень приветливо сказала:
– Заходите, пожалуйста, чем могу служить?
– Да вот, «кино» хотим посмотреть.
Для мадам это было дело привычное. Она понимающе подмигнула и жестом пригласила их занять место у окна, а сама удалилась.
Несрин потащила к окну сконфуженную Назан. Её рука была холодна как лёд.
– Да что с тобой?
Назан покраснела.
– Нечего стесняться – дело житейское…
Сквозь тонкую тюлевую занавеску всё происходящее в комнате напротив было видно как на ладони. Назан закрыла глаза. Но понемногу она освоилась и робко взглянула на Несрин. А та, казалось, забыла обо всём.
Когда они наконец отошли от окна, Назан уже перестало казаться, что они занимались чем-то очень постыдным.
– Всё это совершенно естественные вещи, – сказала Несрин. – Разве ты не понимаешь?
Но Назан только застенчиво улыбнулась и пожала плечами.
Они спустились вниз. Вода в чайнике закипела. Несрин бросила в него щепотку чаю и сняла с огня.
– В любовных утехах, – говорила она, ещё находясь во власти недавних ощущений, – никто не может сравниться с Сами. Не то разве стала бы я столько лет терпеть от него обиды и огорчения?
Любовные утехи! Назан понравились эти слова. Что она знала до сих пор о любовных утехах? Ни разу за все годы супружеской жизни ей не довелось испытать такого волнения, как несколько минут назад, в комнате мадам.
Они уселись пить чай, в который Несрин подлила коньяк. Она рассказывала Назан о своей службе в баре, а та не переставала изумляться:
– Как чудно! Значит, в баре не только танцуют?
– Ты сама подумай сама: разве станет мужчина бросать деньги впустую?
Несрин налила Назан новый стакан чаю с коньяком, пододвинула к ней шоколад, миндальные пирожные и продолжала:
– Нам, женщинам, не так-то просто угодить. Не знаю почему, но все гости, которые посещают бар, кажутся мне скучными и холодными. Настоящее наслаждение может дать только любимый. А что такое гость? Это просто гусь, которого надо ловко ощипать, особенно если он с жирком…
Назан засмеялась. Щёки её раскраснелись, а голова слегка кружилась от приятного опьянения. Впервые в жизни ей было так весело. Она перестала обращать внимание на то, что Несрин уже в который раз подливает ей коньяк, и беспричинно хохотала.
Дверь неожиданно открылась, и в комнату вошёл Сами. Увидев Назан, он на мгновение остановился, но тут же овладел собой и, сверкнув глазами, поцеловал ей руку.
Назан не узнавала себя. Куда девался её страх? Тот, кто стоял сейчас перед ней, более уже не казался опасным.
– Благодарю вас, – ответила она на приветствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98