Итак, прошу всех, кто за вальсы, сказать «за».
— Я — за!
— Всех, кто против, прошу сказать «против».
— Я — против!
— Поскольку два голоса было подано «против», я объявляю, что вальсы отменяются.
— Постойте, постойте! — воскликнул мистер Коннорc. — Голоса разделились поровну.
— Поскольку решение оспорено, я назначаю господина секретаря ответственным за подсчет голосов. Всех, кто голосует «за», прошу поднять руку.
В результате моих подсчетов выяснилось, что «за» и «против» было подано по одному голосу; большая часть аудитории воздержалась.
— Как председатель, я имею право решающего голоса, — громко заявил дядя. — Я — против.
— Что ж поделаешь, — сокрушенно вздохнул мистер Коннорс.
— Если делать все по правилам, то не придется и время зря терять, — сказал дядя. — Итак, когда он прибывает? У вас должна быть подробная информация, мистер Хики.
Мистер Хики недовольно передернул плечами:
— В десять его пароход прибывает в Корк, стало быть в Кингсбридже он будет к семи.
— Отлично, — сказал дядя, — значит, в зале он будет около девяти, учитывая, что с дороги он наверняка захочет помыться и перекусить. К девяти, да, к девяти надо быть при полном параде. Теперь что касается Комитета по Встрече. Я назначаю мистера Коркорана, мистера Коннорса и себя.
— Я настаиваю, чтобы мистер Коркоран назвал имя духовного лица, выступающего против вальсов, — повторил мистер Коннорс.
— В Памятной Записке это не предусмотрено, — парировал дядя и, обернувшись ко мне, спросил: — Ты записал имена членов Комитета по Встрече?
— Да, — ответил я.
— Отлично. Итак, я думаю, что, как только он войдет в залу, я зачитаю небольшое обращение. Коротко и по существу. Но первым делом, разумеется, несколько слов по-ирландски.
— Да, да, конечно, — поддержал его мистер Коркоран. — И обязательно расстелить на ступенях красную дорожку. Так уж полагается. Дядя нахмурился.
— Право, не знаю, — сказал он. — Мне кажется, красная дорожка будет несколько...
— Вполне согласен, — откликнулся мистер Хики.
— Несколько, как бы это сказать... ну, словом, несколько...
— Целиком и полностью, — сказал мистер Коркоран.
— Вы понимаете меня с полуслова. Видите ли, не хотелось бы вносить излишнюю официальность. В конце концов, он — один из нас, изгнанный, так сказать, на родину с чужбины.
— Да, ему это может не понравиться, — сказал мистер Коркоран.
— Разумеется, было совершенно справедливо затронуть этот вопрос, коли он вас так волнует, — ответил дядя. — Что ж, и с этим покончено. Ограничимся простым дружеским ирландским приветствием, cйad mile fбilte. А теперь перейдем еще к одному немаловажному вопросу, который следует рассмотреть. Я имею в виду внутренние потребности нашего бренного существа. Уважаемый секретарь сейчас представит вам мою смету. Слово имеет мистер секретарь.
Тонким голосом я зачитал уже упоминавшуюся запись из черной книжки.
— Думаю, можно было бы добавить еще бутылочку крепкого и пару дюжин портера, — сказал мистер Хики. — Это добро даром никогда не пропадет.
— Господи, конечно, — с воодушевлением откликнулся мистер Фогарти. — Гулять так гулять.
— Мне кажется, он ни к чему не притронется, — сказал дядя. — Полагаю, это человек строгих правил.
— Да, но ведь он не один там будет, есть и другие, — резко произнес мистер Хики.
— Кто это, другие? — спросил дядя.
— Ради Бога, будто вы не понимаете! — запальчиво произнес мистер Хики.
В напряженной тишине раздался громкий смех мистера Фогарти.
— Ах, да запишите вы это, мистер Председатель, — проговорил он смеясь. — Запишите, дружище. Ручаюсь, кое-кто из нас не откажется от бутылочки портера, это сближает. Запишите, и дело с концом.
— Отлично, — сказал дядя. — Что ж, запишем так запишем.
Я аккуратно занес имевшую место полемику в протокол.
— Кстати, насчет духовенства, — неожиданно проговорил мистер Коннорс, — не беспокойтесь, господин Председатель, про Памятную Записку я помню. Так вот, случилось мне как-то слышать одну забавную историю. Про некоего приходского священника из графства Мит.
— Прошу вас, мистер Коннорс, не забывайте, что на нашем собрании присутствуют посторонние, — сурово произнес дядя.
— История эта для любых ушей годится, — с улыбкой заверил мистер Коннорс. — Так вот, значит, пригласил этот священник двух молодых клириков к себе отобедать. Двух молодых клириков из Клонгоуза, кажется, да, впрочем, неважно, двух симпатичных парней, со степенями и все прочее. Так вот, заходят они втроем в столовую, а на столе — два упитаннейших цыпленка. Два цыпленка на троих.
— Все по справедливости, — высказал свое мнение мистер Фогарти.
— И попрошу без намеков, — предупредил дядя, взглядывая на Коннорса.
— Хорошо, хорошо, — ответил тот. — И только стали все трое усаживаться за стол — а у самих уж слюнки текут, — как вызывают нашего священника к больному. Садится он на свою белую лошадку и уезжает, сказав гостям, что так, мол, и так, ешьте, меня не дожидайтесь.
— И опять-таки все по справедливости, — снова решил высказаться мистер Фогарти.
— Ну, и этак через часок возвращается его преподобие и видит: на блюде — гора обглоданных костей, а цыплят поминай как звали. И, сами понимаете, пришлось ему проглотить обиду, потому что больше глотать уж нечего было.
— Славная парочка, такие далеко пойдут, — шутливым тоном произнес дядя, делая страшные глаза.
— Именно, — согласился мистер Коннорс. — А теперь, говорят добры молодцы, хорошенько подкрепившись, недурно бы и передохнуть. И выходит вся троица во двор. Дело летом было, сами понимаете.
— Все чин чином, — заметил мистер Фогарти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83