она слишком пристрастилась к спиртному и в нетрезвом виде подходила к самой рампе и начинала задирать богачей, арендующих ложи;
Айседора находилась в зените славы и скандалов, в ее руках были власть, богатство; ее школа процветала, миллионер собирался построить для нее театр в Париже, Дунканы становились жрицами нового культа (Все, что делала Айседора, – это Искусство)
возвращавшийся домой с другого конца Парижа автомобиль с ее двумя детьми внезапно заглох на мосту. Забыв поставить машину на тормоз, шофер вышел, чтобы покопаться в моторе. В эту минуту автомобиль поехал сам и, сбив шофера, упал с моста в Сену.
Дети с нянькой утонули.
Жизнь продолжалась, жизнь отчаянная
треп побуждающих к скандалу злых языков, насмешливые, недоброжелательные физиономии репортеров, угрозы судей, брань менеджеров отелей, приносящих давно не оплаченные счета.
Айседора много, слишком много пила, она не могла пропустить мимо ни одного смазливого молодого человека, она красила волосы, выбирая все более яркие красно-рыжие оттенки, она никогда не пользовалась макияжем, всегда была небрежной со своей одеждой, нисколько не заботилась о сохранении фигуры, никогда не считала своих денег
но здоровый дух
немедленно пропитывал весь зал
когда эта грушевидная фигура с красивыми длинными руками медленно выходила из глубины сцены к зрителям.
Она ничего не боялась; она была великой танцовщицей.
В родном ее городе Сан-Франциско политики запретили ей танцевать в том греческом театре, который сами и построили под ее влиянием. Где бы она ни появлялась, она поливала оскорблениями богатых филистимлян. Когда разразилась война, она танцевала «Марсельезу», это многим не нравилось, но она продолжала дразнить многих, отказываясь исполнять свои танцы под музыку Вагнера или проявлять уважительные чувства к этой чудовищной бойне и притворяться, что она абсолютно Давно ее устраивает.
Во время своего турне по Южной Америке
она повсюду ловила мужчин,
испанский художник, пара боксеров, гребец лодки, бразильский поэт,
она устраивала шумные ссоры, потасовки в танцевальных залах, где танцевали танго, орала на аргентинцев, обзывала их, подойдя к краю рампы, ниггерами, одерживала один громкий триумф за другим в Монтевидео и Бразилии; если у нее были деньги, то она не могла их безрассудно не тратить, бросала их исполнителям танго, не скупилась на подачки, устраивала после спектаклей дружеские ужины – нет-нет, все за мой счет! – делала она широкий жест. Менеджеры жульничали, обманывали ее. Она ничего не боялась, никогда не стыдилась на людях трепа побуждающих к скандалу злых языков, ее не трогали оскорбительные заголовки в дневных газетах.
Когда Октябрь погрузил во мглу старый мир, она вспоминала Санкт-Петербург, вспоминала похоронную процессию, гробы на притихших улицах, бледные лица людей, сжатые кулаки в ту памятную ночь в Санкт-Петербурге, когда она танцевала «Прощание славянки».
и танцевала, в своей красной марлевой накидке перед глазами старых почтенных леди в симфоническом зале;
но когда она поехала в Россию, надеясь организовать и там свою танцевальную школу, поработать, испытать, что такое новая, свободная жизнь, все оказалось слишком сложным, слишком трудным для нее: холод, водка, икра, вши, никаких удобств в отелях, все там, в этой стране смешалось в одну кучу, – повсюду только груды мусора, и у нее не хватило терпения, ведь ее прежнюю жизнь с этой не сравнить, слишком она была легкой;
она подцепила одного русского белобрысого поэта привезла его с собой
в Европу останавливалась с ним в шикарных отелях.
Есенин во время одной безумной пьянки разгромил целый этаж в отеле «Адлон» в Берлине, потом разорил полностью номер в парижском «Континентале».
Когда вернулся в Россию, повесился. Слишком было все сложно, слишком трудно.
Когда стало невтерпеж, когда она уже не могла находить деньги для Искусства, для угощения толп едоков и любителей выпить в гостиничных номерах, для аренды роскошных «роллс-ройсов», содержать школу и учеников,
Айседора отправилась на Ривьеру, чтобы написать там свои мемуары, чтобы содрать деньжат с американской публики, проснувшейся, наконец, после военной спячки вернувшейся к грубому материализму, грекам, скандалам и Искусству, – у них еще были лишние доллары, которые они могли потратить.
Она сняла студию в Ницце, но не могла платить за нее. Она поссорилась со своим миллионером. Ее драгоценности, знаменитый изумруд, плащ из горностая, ценные работы, подаренные ей авторами-художниками, все либо оказалось в ломбардах, либо в руках алчных владельцев отелей. Оставались лишь ее старые голубые мантии со складками, в которых она одерживала все свои великие триумфы, красная кожаная сумочка и старая шуба, лопнувшая до низу на спине.
Она не могла бросить пить, не могла не обнять за шею любого оказавшегося рядом и приглянувшегося ей молодого человека; если у нее появлялись деньги, она закатывала вечеринку или просто их раздавала.
Она попыталась утопиться, но какой-то английский морской офицер вытащил ее из Средиземного моря при лунном свете.
Однажды в маленьком ресторанчике в бухте Хуана, она подцепила смазливого итальяшку, владельца гаража, у которого был гоночный автомобиль марки «бугатти».
Она сказала ему, что собирается купить у него машину, и пригласила к себе, чтобы вместе с ним на ней покататься;
друзья ее отговаривали, говорили ей: ты посмотри на него получше, ведь он же простой механик! – но она им не внимала, настаивала на своем, так как уже пропустила несколько стаканчиков (стоило ей опрокинуть несколько рюмок, как ей становилось на все на свете наплевать, ее интересовали тогда только пригожие молодые люди);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209