Ни одна женщина, как бы хорошо она ни работала, не будет получать деньги и повышение по службе другим путем. Даже то, как она трахается, изменилось — теперь Мотти делала это более изощренно, но больше замыкаясь в себе, чем раньше. Раньше она могла кончать по многу раз подряд — теперь один оргазм, и она останавливалась. Потом она сразу же бежала в ванную спринцеваться, чтобы его сперма случайно не проникла в нее глубже, чем нужно. Он действительно был дураком. Герою-любовнику наставил рога червяк с позолоченным членом. Он с размаху поставил чашку на блюдце, она опрокинулась, кофе потек по столу.
— Роза! — позвал он.
Она немедленно появилась в дверях, ее глаза выражали испуг.
— Si, senor.
Он указал на пролитый кофе.
— Вытри.
Она кивнула, вышла из спальни и через секунду вернулась с мокрой тряпкой в руках. Встав на колени рядом с ним, она принялась вытирать кофе. Продолжая стоять на коленях, она повернулась к нему лицом и сказала:
— Нет проблем.
Он выдернул ремень из своих брюк и позволил им упасть к его ногам, на пол.
— Их надо постирать На них кофейные пятна.
Она молча смотрела на его член и яички.
— На что ты уставилась? — рассерженно бросил он.
— Ты хочешь их потрогать, ведь так?
Все еще стоя на коленях, она не отвечала ни слова Он дал ей оплеуху.
— Черт тебя возьми! Ты хотела потрогать их!
Почти благоговейно она слегка коснулась пальцами его мошонки.
— Muy grandes cojones, — прошептала она, потом сжала в руке его член.
Он рывком поднял ее на ноги.
— Не так, — хрипло сказал он. — Раздевайся.
Молча, не глядя на него, она сняла с себя платье, расстегнула свой черный хлопчатобумажный лифчик и вместе с трусиками сбросила его на пол. Потом прикрыла руками лобок.
— Не трахаться, — прошептала она. — Я еще девочка.
— А, дерьмо! — его гнев внезапно утих. — Одевайся.
Он прошел мимо нее в ванную.
— Сейчас я приму душ, а потом уйду на некоторое время.
* * *
— Полностью готовые норковые жакеты за двести долларов, — сказал мистер Сэмюел. — Настоящая темная норка, самая модная.
— Ну и какой выигрыш мы получим? Не забывайте, наши магазины в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке, — ответила Мотти.
— Норковые жакеты на такой подкладке, — сказал он, — вы можете пустить в продажу по четыреста девяносто пять долларов, и их расхватают как горячие пирожки.
— Насчет цены мистер Сэмюел совершенно прав, миссис Краун, — заметил Маркс.
Мотти поглядела на него.
— Только не забывайте о том, мистер Маркс, что наши меховые салоны всегда приносили нам убытки. А пространство первого этажа слишком дорого, чтобы размещать там убыточные отделы.
— Это все из-за того, что ваши продавцы ничего не смыслят в мехах, — взорвался Сэмюел. — Хороший меховщик сделал бы там большие деньги.
— Не буду с вами спорить, мистер Сэмюел, — сказала Мотти. — Но нам приходится работать с теми людьми, которые у нас есть. Может быть, у вас найдется более приемлемое для нас предложение.
— Если вы хотите повысить класс ваших магазинов, — настаивал Сэмюел, — вам необходимо иметь престижный меховой салон.
Мотти взглянула на Маркса, потом на меховщика.
— А как насчет концессии? Вы говорите, что лучше справляетесь с этим делом, чем мы, и я охотно вам верю.
— Даже не знаю, — осторожно ответил Сэмюел. — Как раз сейчас мы собирались слегка сократить штаты. У нас уже есть концессия с “Хадсонз” в Детройте. Это зависит от того, о каких деньгах мы сейчас говорим.
— Я еще об этом не думала, — сказала Мотти и повернулась к Марксу. — А каково ваше мнение, мистер Маркс?
— Я тоже еще не думал об этом, — ответил он. — Во сколько нам обходится площадь первого этажа?
— Около девяноста тысяч в магазине на Беверли-Хиллз, — сказала она.
— А в остальных четырех магазинах?
— Около пятнадцати тысяч каждый. “Беверли-Хиллз” делает пятьдесят процентов всех наших продаж мехов, — ответила она.
— Это слишком дорого, — торопливо вставил Сэмюел. — Мне придется вывезти к вам товара на четверть миллиона долларов, чтобы создать объем торговли, который позволил бы нам обойтись без убытков.
— Мы-то теряем, если сделаем это, — сказал Маркс, — и в том случае, если мы этого не сделаем.
Сэмюел внимательно посмотрел на него.
— Вы это серьезно?
Маркс кивнул.
— Да, совершенно серьезно.
Теперь кивнул и Сэмюел.
— Тогда о’кей. Я сделаю вам предложение получше. Я даю вам пятьдесят тысяч за концессию и двадцать процентов от всех продаж, если вы согласитесь разделить с нами расходы на рекламу и возьмете на себя торговлю в кредит. Если мой расчет верен, мы сделаем хорошие деньги.
— А если он неверен? — спросил Маркс.
— Ну что ж, мы немного потеряем, — ответил Сэмюел. — Но вы говорили, что так и так несете убытки.
Маркс повернулся к Мотти.
— Что вы думаете?
Мотти посмотрела на Сэмюела.
— Я верю в мистера Сэмюела. Он знает, что делает.
— Спасибо, миссис Краун, — сказал Сэмюел. — А что вы скажете, Джералд?
— Мы сделаем это, — ответил Маркс, протягивая ему руку.
Сэмюел пожал его руку.
— Я приеду туда к вам через неделю и займусь кое — какими переделками в салоне, — он улыбнулся. — Я уже представляю себе рекламные объявления. “Пол, салон мехов в “Беверли-Хиллз”.
— “Пол” не подойдет, — сказала Мотти.
— Почему это? — спросил Сэмюел. — В Детройте, в “Хадсонз”, это прекрасно подходит.
— То Детройт, — ответила Мотти. — А это Беверли-Хиллз. Им нужно что-то более броское.
Сэмюел посмотрел на нее.
— Может быть, вы хотите что-то вроде “Ревиллона”?
— Нет, — рассмеялась она. — Назовите его просто.
“Пасло в “Беверли-Хиллз”. Меха последних моделей” Лос-Анджелес — провинциальный город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86