— Отныне ничто уже не имеет смысла, Джери-Ли, — как-то сказал он дочери. — Однажды они обнаружат, что война действительно изменила мир.
Свобода для нации — нечто большее, чем просто слова. Это очень личная штука.
Тогда она не поняла, что он имел в виду.
В то время она знала только, что мама часто сердилась на отца и почти всегда находилась в состоянии раздражения. Все, что делал отец, а вернее, не желал делать, становилось причиной этого раздражения, и оно частенько выплескивалось на нее, Джери-Ли.
Ее брат, родившийся через год после возвращения отца, не испытал на себе вспышек дурного настроения матери. Он был еще слишком мал. А характер девочки с годами становился все больше и больше похожим на отцовский, о чем мать не уставала повторять ей. Именно это и вызывало гнев матери...
Сестра подала ей меню.
— Доктор сказал, что вы можете взять все, что захотите, при условии, что не будете есть много.
— Я не голодна, — сказала Джери-Ли.
— Но вам нужно хоть что-то съесть, — стала настаивать сестра. — Доктор так сказал.
Джери-Ли бросила беглый взгляд на меню.
— Тогда сандвич с горячим ростбифом. Без подливки. Желе «Джеллиоу» и кофе.
Сестра кивнула.
— Чудесно. Теперь повернитесь на бок, и мы сделаем укол.
Джери-Ли поглядела на шприц.
— Что еще за укол? — — Разве доктор не сказал вам? Это связано с резус-фактором. Если вы еще раз забеременеете, у вас не будет осложнений с ребенком.
Джери-Ли повернулась на бок. Сестра сделала укол быстро и умело.
Джери-Ли даже не почувствовала, как иголка вошла в тело.
— Я не собираюсь еще раз влипнуть, — сердито буркнула она.
Сестра рассмеялась и сказала назидательно:
— Все так говорят, дорогуша. И все возвращаются к нам.
Джери-Ли проследила взглядом, как сестра вышла из комнаты.
«Высокомерная сучка! Стоит им надеть белый халат, и они думают, что все на свете знают».
— Она откинулась на подушки. Слабость сказывалась, но вовсе не такая сильная, как она ожидала. Все говорят об абортах, мол, сегодня это не страшнее, чем обычный насморк. Может быть, они правы, подумалось ей.
Она взглянула в окно. Утренний смог над Лос-Анджелесом уже поднялся.
День обещал быть ясным и солнечным. Она пожалела, что не догадалась заказать телефон в палату. Но они же сказали ей, что все займет только несколько часов. А в результате этот чертов резус-фактор задержит ее здесь на целый день.
Интересно, как проходит встреча? Ее литературный агент должен сейчас уже встретиться с продюсером. С самого начала ей страшно хотелось самой написать сценарий по своей книге. Сценарист, к которому обратились в первый раз, напортачил, как ленивый поденщик. И в конце концов им ничего не оставалось делать, как обратиться к ней.
Джери-Ли казалось, что ее литературный агент несколько зарывается. Он утверждал, что продюсер приперт к стене, и потому стремился выжать из него все, что можно. Он собирался запросить целую сотню тысяч долларов! Она считала, что он сошел с ума. Сто тысяч — это больше, чем заплатил ей за книгу издатель! А она с радостью написала бы сценарий бесплатно...
— Предоставь это мне, милая, — сказал литературный агент миролюбиво.
— Это моя работа. И я знаю, как ее делают. Кроме того, мы всегда можем и скинуть немного.
— О'кей, — неохотно согласилась она. — Только не спугни его, ради всего святого!
— Ни в коем случае! — пообещал агент и, взглянув на нее, спросил:
— Где тебя найти завтра утром? Я спрашиваю на тот случай, если мне нужно будет посоветоваться с тобой.
— Скорее всего дома.
— А если нет?
— В больнице «Кедры».
Он поглядел на нее с удивлением.
— А это еще тебе Зачем?
— Почиститься.
— Тебе? — спросил он, и в голосе его прозвучало крайнее удивление.
— А почему бы и нет? — взвилась она. — Я что не баба? Женщины иногда беременеют. Представь себе! Даже в наши дни и в моем возрасте!
Он вдруг стал ужасно заботливым.
— У тебя есть все необходимое? Я бы мог отвезти тебя...
— Ты прелесть, Майк, — перебила она его. — Но все уже сделано, все подготовлено. Беспокоиться не о чем.
— Но ты позвонишь мне? Когда все будет позади...
— Как только я вернусь домой.
Он вышел из машины и проводил ее до двери дома.
— Ты должна беречься.
— Обязательно, — пообещала она.
Отец как-то сказал, что свобода — штука очень личная. Она задумалась: а что бы он сказал, если бы узнал, что она сегодня сделала? Возможно, он захотел бы только убедиться, что это ее собственный свободный выбор, а не давление обстоятельств. Для него именно это и означало свободу.
Но все кругом думали несколько иначе, чем он. Точнее, даже совершенно иначе. Ее мать, например. Она до сих пор нисколько не изменилась. Узнай она, что дочь сделала аборт, она была бы шокирована. Да и не только она, но и многие другие. Даже среди ее так называемых свободомыслящих друзей были такие, для которых слово «аборт» все еще оставалось почти непристойным.
Она взглянула на поднос с ленчем, стоящий перед ней.
Ростбиф имел тот бледный, анемичный вид, который отличает больничную пищу. Настороженно и брезгливо она стала резать упругое, как резина, мясо и бросила нож и вилку с отвращением. Она действительно не хотела есть.
Джери-Ли опять взглянула в окно. Там уже торжествовал яркий калифорнийский день. Ничего общего с тем, что было в январе в далеком Порт-Клере...
Ей вспомнился один снежный день...
Северные ветры приносили с пролива пронизывающий холод. Она торопливо шла к остановке автобуса, чтобы успеть к началу занятий в школе. Шла и дрожала от холода.
Снег падал всю ночь и теперь лежал чистый, ослепительно белый, искристый. Он скрипел под ее галошами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150