– Л'Арсиль, я тебе сейчас шкуру спущу! Я тебе всю морду саблей исполосую!
Керибена это особенно бесило. Он уже вытаскивал свою саблю…
На нас обрушилась целая гора навоза… Дерьмо полилось прямо на нас. Нас окончательно заваливало. Оставалось только задохнуться всем вместе.
Но больше всего меня мучила дремота. Я тщетно пытался ей сопротивляться, беспрерывно моргая. Я постепенно сдавался. Окончательно уснуть не давала мне только одна забота… Я хотел вспомнить забытый пароль… Он не давал мне покоя, пароль нашего звена. Постепенно все остальные вокруг захрапели… Всем уже было плевать на пароль. Они сдавливали меня все сильней и сильней… Не давали вздохнуть… Я задыхался… Я был уже готов.
Лежащий прямо передо мной, который навалился на меня больше всех, внезапно зашевелился, пиная меня сапогами, ему хотелось пить. От ужасного запаха навоза, такого едкого, что от него тут же начинало драть в горле, все громко и хрипло фыркали, как коровы.
– Пить! Л'Арсиль! пить! Бандит!
Он орал как сумасшедший, этот тип, навалившийся на меня всем своим телом.
В ответ Л'Арсиль вывалил прямо на нас содержимое целой корзины.
– Вот вам, пейте на здоровье!
– У тебя есть, бандит! У тебя же есть! У тебя полно!
– Ну и где же мне его взять, скоты вонючие?
– В твоем борделе, э! каналья!
Все показывали на ларь с овсом… Они были абсолютно уверены!
– Ну так и что же? – сопротивлялся он. – Мне, что ли, его выдают, вино? Мне что, столовая его дарит?
– Мы тебе все вернем в субботу! Горло смочить! Л'Арсиль! Один глоток! Ты бросаешь нас, несчастных, на верную погибель! Чертов котяра, жадюга призвезденная!
– Покуда я жив, вы его не получите! Катитесь отсюда, если хотите пить! Снаружи есть здоровенная поилка! Мне виночерпий не наливает! Я вам не Иисус столовский! Если уж на то пошло, это стоит шестнадцать су за литр! по всей округе! Шестнадцать су на бочку! Нет монет – нет вина! Хоть подохните, так и будете гнить, раззявив пасти!
Воцарилось долгое молчание. Никто не возражал. Он изводил нас жаждой.
– Ну а что ваш новобранец, может, вы его уговорите? Он что, жмется выложить шестнадцать су, этот говнюк? Не иначе, маменькин сыночек! Эй! субчик! Может, у него денег куры не клюют! Гони свои капиталы! Пришло время выставить мужикам!
Я уже начал издавать предсмертные хрипы в глубине этой давилки, настолько сильно меня сжали. Это была верная погибель.
Тем не менее мне удалось вытащить деньги из кармана.
– Л'Арсиль! Л'Арсиль! мерзкий педрила! Гони свою отраву! Салага, передай ему денежки!
Чтобы выбраться из дымящейся свалки, из этого сплетения тел, потребовались нечеловеческие усилия, больше похожие на предсмертные судороги. В конце концов литровая бутылка все же появилась. Ее пустили по кругу. Никто не поблагодарил меня. Наоборот.
– Всех этих волонтеришек передушить бы! – заявили они единодушно.
Л'Арсиль пел в другом конце конюшни, в противоположном крыле:
Картошку поросятам!
А кожуру солдатам!
Бретонцам! пропойцам! пропойцам!
Он был счастлив от своего припева. Он пел его до самых дверей. Накатило новое удушье.
– Керуэр! Керуэр! Выметайся, грязная скотина! Это мы из-за тебя задыхаемся!
Керуэр развалился в самой гуще, в самой глубине, ногами кверху. На него нажали так сильно, что выдавили из свалки, как затычку из бочки. Он объявился мрачнее тучи. Жажда вернулась с новой силой. Все снова выпили… еще литр. Они становились все злее. Они обещали мне одно испытание страшнее другого.
– Ты пойдешь в учебный взвод! Ты не знаешь про это удовольствие из удовольствий? Говнее не придумаешь! Погоди, попадешь в лапы к Лакадану! Клянусь, ты будешь плакать и звать мамочку! Ты узнаешь, почем фунт лиха! Муштра! Дружок! В Бириби от тебя останутся кожа да кости! Будешь пустыню пахать!
Нужно было, чтобы я им выставил еще. На этот раз они вывернули мои карманы, прощупали всю подкладку… при свете фонаря… не припрятал ли я чего… У меня оставалось тридцать пять франков монетами по двадцать и десять су.
Прозвучало радостное «Виват!».
– А ты при денежках, маленький паршивец! А! Ну и пройдоха! Посмотрите-ка на него!
Л'Арсиль извлек свои запасы, еще одну литровую бутылку, а потом еще две, припрятанные под овсом. Белое вино отдавало навозом, а еще оно было кислым, горьким, ледяным, беспощадным. От него пробирала жуткая дрожь!
– А! Это бодрит! – заметили они! – Это уже лучше!
Они сразу стали увереннее в себе. Ле Моэль, один из наших, и Л'Арсиль отправились в гущу событий в глубь конюшни, за перегородки, на охоту за навозом. Там, в конце конюшни, в темноте, в клубах пара, шевелились их тени. Они пронизывали темноту своими фонарями, можно было подумать, что это бабочки. У них были крылья из света. Они перемещались из стороны в сторону. Это было феерическое зрелище, их перелеты… как будто блуждающие огоньки, мерцающие в царстве теней.
Они трижды притащили носилки с навозом, затем вернулись побеседовать с нами.
– Могу себе представить этого вашего Мейо! Сейчас он точно уже пьяный вдрабадан!.. Не видать вам пароля, как своих ушей! Я уже вижу, как вы пластаетесь перед Дисциплинарным советом! Пьянка! Пьянка! Полный порядок! Уверен! Он дрыхнет под койкой своего дружка! Без задних ног! Стоит ему выпить, он с места не сдвинется! Я его, пьянчугу, знаю! Представьте себе! Уверен! Пойду лучше потаскаю еще навоз! Мне тошно на вас смотреть! Ставлю пятифранковую, что он не вернется! Что до выпивки, ему равных нет!
Прежде чем снова наброситься на навоз, он захотел узнать, что же будет, если он так и не вспомнит пароль… в конце концов… все-таки. Какое-то время он молчал, сгорбившись, задумчиво опираясь на вилы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26