— Ну ее! Перепето, сыграно…— Добавил в рифму непотребную фразу, вынул из кармана потрепанную колоду карт, ловко перетасовал ее, предложил Лешке Малинкину: — Стукнем, что ли, в очко для забавы?Лешка смущенно поежился:— Да не умею я.— Не играл — научу. Свеженькому всегда фартит. Не бойсь, обдирать не стану. Вот на банк кладу рубль, можешь бить хоть на гривенник…Никто потом не мог сказать, откуда появилась колода карт у Бушуева. После того как его вытащили из порога, в карманах пиджака ничего не было, кроме раскисших документов и пятнадцати рублей мелкими бумажками.Рассевшись на Лешкиной койке, Бушуев терпеливо учил:— Не зарывайся, не зарывайся, миляга. Карты горячих не любят. Будешь или нет прикупать?… Будешь. Даю… Смотри ты, и тут взял. Говорил, что тебе фартить станет поначалу…Лешке шли карты, он розовел от возбуждения. Подошел Иван Ступнин, помигал желтыми ресницами, покачал головой.— Греховное дело… Сколько в банке? Восемьдесят копеек всего-то! Ну-ко, для любопытства дай карту, ударю по ним.Взял, с сомнением вгляделся, протянул:— Пе-ри-пе-етия! Сразу две давай. Ага!… Ну-ко, бери себе… Моя!Потянулись другие, с соседних коек, плотно обсели. Егор Петухов, провожая глазами карты, сердито сводил губы:— По гривеннику, по гривеннику — глядишь, и вылетит в красный рублик. Век за эти карты не брался.— И не берись, — поддакнул Бушуев. — Игра скупых не любит.Часам к десяти «простучали» последний «банк». Подсчитали: Лешка выиграл двадцать рублей. Иван Ступнин и остальные проиграли и выиграли по мелочи. Бушуев расплачивался.— Фарт — великое дело, браточки. — Заглянув в лицо Лешке своими прозрачными глазами, с чуть приметной насмешечкой добавил: — Только за мной, мой мальчик, не гонись — могу до косточек обглодать. Видишь?Он показал Лешке карту. Тот, смущенный тем, что пришлось взять у Бушуева деньги, еще не остывший от удачи, подавленно кивнул головой: «Вижу».— Запомнил карту? Хорошо запомнил?… Учти, я в нее не заглядывал. Клади ее в колоду. Тасуй!… Да шибче, душечка. Эк у тебя руки — что грабли,… Перетасовал? Подсними. Еще раз подсними… А теперь давай всю колоду сюда.Небольшие, ловкие, с плоскими белыми ногтями, со свежими ссадинами, полученными во время окатки, руки Бушуева быстро перебирали карты, один глаз насмешливо прищурился.— Эта?…У Лешки удивленно отвалилась челюсть.— Эт-та.Все кругом, ухмыляясь, закачали головами.— Мастак…— То-то, — закончил Бушуев, — я карты наскрозь вижу. Со мной не садись. 11 И все— таки на следующий вечер сели играть на бушуевской койке -чтоб убить время, не всерьез — пять человек: Лешка, Иван Ступнин, сам Бушуев и еще двое — долговязый Харитон Козлов и рыжий Петр Саватеев. Вокруг встали любопытные, среди них Егор Петухов, которого всегда волновало, когда деньги переходили из одного кармана в другой.Ставки были маленькие, копеечное счастье приходило то к одному, то к другому. Снова заметно везло Лешке. Он сорвал банк. Егор Петухов крякнул:— Бывают же такие везучие!Иван Ступнин вздыхал:— Перипетия… Ну-коcь, кто по гривенничку, а я на все стукну. Удача небось рисковых любит.Мало— помалу игра стала расти, на смятом одеяле зашуршали не только рублевки, а десятки, четвертные, даже сотни.Выигрывал Лешка, выигрывал Иван Ступнин. Бушуев спокойно вынимал из кармана деньги, небрежно бросал.— Это что!… Разве ж игра?… Помню, деточки, по десяти тысяч в банке стояло.Начали подсаживаться и другие. На днях выдали зарплату, все были при деньгах, каждый считал, что можно позволить себе удовольствие — проиграть или выиграть по мелочи.Один только Егор Петухов, поджав скопчески губы, следил за картами, провожал глазами руки, прячущие деньги в карманы, осуждающе качал головой, но от играющих не отходил. Никто не обращал на него внимания.После того как распаренно-красный, торжествующий Иван Ступнин наложил свою широкую лапу на банк, Егор подтолкнул в бок Лешку:— Ну-ко, подвинься. У меня ноги не железные.— Уж не сыграть ли хочешь? — спросил Бушуев.— А что, я хуже тебя?— Прогоришь. Карты скупых не любят.Еще долго Егор не решался, сидел, смотрел, поджимал губы, наконец не выдержал.— Подбрось, что ли, и мне карту.Но Бушуев, показывая щербатинку в зубах, насмешливо оскалился в лицо.— Положь на кон шкурку.Егор вскипел.— Шпана безродная! Не доверяет! Уж кому бы не верить, то тебе.— Зачем лезешь, коль не веришь?— Дай карту! Побогаче тебя, урка приблудная, расплачусь, коль проиграю.— Деньги на кон или катись!— У-у, висельник! Плевал я на твою игру. Тьфу!Егор поднялся, прошел на свою койку, лег.— Ты зря человека обижаешь, — упрекнул Бушуева Иван Ступнин. — У нас промеж собой пакости не водится. Проиграет — отдаст.— Отдаст? Я, браток, знаю таких живодеров. Удавится. Достается им, когда попадают в холодные места. Требуху-то быстро из них вышибают.— Я б твою требуху пощупал, да рук пачкать не хочется, — проворчал Егор, не поднимая головы.— Иль схлестнемся? У тебя же кулаки пудовые, чего робеешь?— Хватит вам, дети малые! Ты глянь, нe перебрал ли? Четвертую карту тянешь.— Перебрал, долбани его петух в зад…Шла игра, раздавались голоса, то сдержанно-выжидающие, то настороженные, то удивленные. Шла игра, доносился шелест денег. Егор слез с койки, вытащил свой чемодан, отпер замок.Расправив плечи, с выражением какого-то кислого пренебрежения на лице, подошел к играющим.— Вот, приблудный, не лист с веника — деньги. Дай карту.Бушу ев хохотнул:— Вот так отломил! Сколько же ты на этот пятерик червончиков собрать хочешь?— Поскалься, у меня, поскалься! Сколько хочу, столько и выкладываю. Давай карту.— На всю бумажку?— Рубь ставлю.— Не мельчись, все равно прогоришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129