— Смокинг! — в один голос возмущаются дамы.
— Смокинг у моего мужа, конечно, есть. Нам нужен вечерний выходной костюм, — заявляет одна из дам, светлая блондинка.
— Темный пиджак, — говорит господин.
— И брюки в полоску, — прибавляет брюнетка, по-видимому, золовка и, следовательно, в качестве сестры мужа имеющая на него более давние права.
— Пожалуйста, — говорит Пиннеберг.
— У Обермейера мы бы уже подобрали, — говорит пожилая дама.
— Нет, это не подходит, — говорит жена, увидев, что Пиннеберг взял в руки пиджак.
— А на что другое тут можно рассчитывать?
— А почему нам не посмотреть? За это денег не берут. Покажите, покажите, молодой человек.
— Примерь-ка, Франц!
— Но, Эльза, бог с тобой! Такой пиджак…
— А ты, мама, что скажешь?
— Я ничего не скажу, меня не спрашивайте, ничего не скажу. Потом будете говорить, что это я ему костюм выбрала.
— Будьте любезны, расправьте немножко плечи.
— И не думай расправлять! Муж всегда сутулится. Поэтому надо, чтобы пиджак сидел безукоризненно.
— Повернись-ка, Франц.
— Нет, по-моему, совершенно не годится.
— Пройдись, пожалуйста, Франц, стоишь как пень.
— Пожалуй, это больше подойдет…
— Не понимаю, чего вы теряете время у Манделя…
— Скажите, так мой муж и будет стоять здесь целую вечность все в том же пиджаке? Если вы не собираетесь нас обслуживать…
— Может быть, разрешите примерить этот пиджак?..
— Примерь, Франц.
— Нет, этот пиджак я не хочу, он мне не нравится.
— Почему не нравится? По-моему, очень мил!
— Пятьдесят пять марок.
— Мне не нравится, плечи слишком подвачены.
— И хорошо, что подвачены, ты ведь сутулишься!
— Залигер купил прекрасный вечерний костюм за сорок марок. Вместе с брюками. А здесь один пиджак…
— Понимаете, молодой человек, костюм должен иметь вид. За сто марок можно на заказ сшить.
— Нет, был бы хоть один подходящий!
— Как вам этот понравится, сударыня?
— Материал как будто не слишком плотный.
— От вас, сударыня, ничего не укроется. Материал действительно несколько тонковат. А этот?
— Этот уже лучше. Чистая шерсть?
— Чистая шерсть, сударыня. И на стеганой подкладке.
— Мне нравится..,
— Не понимаю, Эльза, как это может нравиться. Скажи сам, Франц.
— Вы же видите, здесь совсем нет выбора. Кто покупает у Манделя?
— Примерь-ка этот, Франц.
— Нет, я больше ничего примерять не стану, вы меня просто каким-то дураком делаете.
— Что это значит, Франц? Кому нужен костюм — тебе или мне?
— Тебе.
— Нет, тебе.
— Но ведь это ты сказала, что у Залигера есть костюм, а я в своем смокинге просто смешон.
— Разрешите, сударыня, предложить вам еще вот этот? Очень скромный, исключительно элегантный! — Пиннеберг решился делать ставку на Эльзу, на блондинку.
— Этот, по-моему, право, недурен. Что он стоит?
— Шестьдесят. Но это что-то особенное. Для понимающего.
— Очень дорого.
— Вечно ты попадаешься, Эльза! Он же нам его уже показывал.
— Дорогая моя, я не глупей тебя. Ну, Франц, пожалуйста, примерь еще раз.
— Нет, — сердито говорит муж. — Не нужно мне никакого костюма. Это ты говоришь, что он мне нужен.
— Ну, Франц, прошу тебя…
— У Обермейера мы за это время десять костюмов успели бы купить.
— Ну, Франц, теперь изволь примерить пиджак.
— Да он его уже примерял!
— Не этот!
— Именно этот!
— Если вы начнете здесь ссориться, я уйду.
— Я тоже. Эльза хочет во что бы то ни стало настоять на своем.
Вся компания настроилась уйти, ничего не купив. Дамы подпускают друг другу шпильки, а пиджаки тем временем переходят из рук в руки, летают туда-сюда, с прилавка на вешалку, с вешалки на прилавок.
— У Обермейера…
— Мама, прошу тебя!
— Значит, идем к Обермейеру.
— Только потом не говорите, что я вас туда потащила!
— А кто же еще?
— Нет, я…
Напрасны все попытки Пиннеберга вставить хоть слово. Наконец, доведенный до крайности, он озирается вокруг, видит Гейльбута, Гейльбут поймал его взгляд… Это крик о помощи.
И в ту же минуту Пиннеберг решается на отчаянный шаг:
— Будьте добры, примерьте еще вот этот, — обращается он к господину.
И надевает на него шестидесятимарковый пиджак, вызвавший столько споров, а надев, тут же заявляет:
— Простите, я вам не то предлагал, — и замирает в восхищении: — Вот этот вам к лицу.
— Ну, Эльза, если ты имела в виду этот пиджак…
— Я все время говорила, этот пиджак…
— Франц, теперь сам скажи…
— Сколько он стоит?
— Шестьдесят, сударыня.
— Но, дети, за шестьдесят это просто безумие, по теперешним временам шестьдесят… Если уж вы обязательно решили купить у Манделя…
Мягкий, но уверенный голос за спиной у Пиннеберга произносит:
— Вы остановились на этом пиджаке, господа? Наша самая элегантная модель.
Молчание.
Дамы смотрят на господина Гейльбута. Господин Гейльбут стоит перед ними — высокий элегантный брюнет.
— Вещь стоящая, — выдержав паузу, прибавляет Гейльбут. Затем он кланяется и проходит дальше, скрывается, исчезает за одной из вешалок. Уж не был ли это сам господин Мандель?
— За шестьдесят марок можно требовать, чтобы это была вещь, — недовольным голосом говорит старуха, но уже не таким недовольным.
— А тебе нравится, Франц? — спрашивает белокурая Эльза. — В конце концов тебе его носить.
— Пожалуй, да, — говорит Франц.
— Если бы еще подходящие брюки…— подает голос золовка.
Но с брюками дело обстоит не так трагично. Ведь очень скоро сходятся во вкусах, выбирают даже дорогие брюки. Чек выписан в общей сложности больше, чем на девяносто пять марок, старая дама еще ворчит: «Я вам говорю, у Обермейера…» Но никто ее уже не слушает.
Возле кассы Пиннеберг провожает их поклоном, особым поклоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111